мода

Ульяна Сергеенко

Дизайнер Ульяна Сергеенко показала две кутюрные коллекции - на июньской и январской Неделе высокой моды в Париже, завершив триумфальное завоевание мировых подиумов. Платья Ulyana Sergeenko Haute Couture приобрели все мыслимые селебритис во главе с Леди Гага, а The New York Times исключительно из-за Ульяны запустил в оборот понятие the russian pack. Немалая заслуга в успехе модного дома принадлежит бренд-менеджеру марки Ulyana Sergeenko Фролу Буримскому.

Каким вам запомнился Петербург вашей юности?

Мое детство прошло в Казахстане, где я выросла в типичной советской семье, и, наверное, самые радостные и светлые воспоминания остались там, в далеком Усть-Каменогорске. Когда мы переехали в Петербург, мне было шестнадцать и я поступила в университет. Первые годы жизни здесь ассоциируются с промозглыми аудиториями корпусов СПбГУ на Васильевском острове и постоянными дождями. В Петербурге до сих пор живут моя мама, бабушка и братья, здесь я родила своего сына. С городом связано много личных воспоминаний, и я его очень люблю. И конечно, его уникальный облик отложился в памяти - иногда я замечаю, как знакомые мотивы отчасти появляются в коллекции, в ее палитре, в отдельных элементах, в настроении некоторых вещей. Наверное, это происходит на подсознательном уровне.

С чем у вас ассоциируется город - с какими людьми, местами?

С Царским Селом, одним из моих самых любимых мест на Земле. С семьей Юсуповых - это были удивительные люди с потрясающим вкусом. С замечательным временем - началом XX века, когда процветали искусство, литература и мода. Мне бы хотелось оказаться в Петербурге того времени.

Какие городские виды или интерьеры идеально подошли бы для фотосессии ваших коллекций?

Прошлой осенью мы уже снимали нашу первую коллекцию от-кутюр в интерьерах особняка Брусницыных и в Петропавловской крепости. Петербург, полный удивительной красоты дворцов, особняков и парков, как нельзя лучше подходит к сказочному и волшебному настроению, которое мне хочется передавать и в своих коллекциях.

Какие вещи из вашей коллекции одежды и аксессуаров найдены в антикварных магазинах города, обнаружены на рынке на Удельной?

Недавно в одном антикварном магазине я нашла два тома редкого издания Белинского и прекрасно иллюстрированный «Бахчисарайский фонтан» Пушкина. Приезжая в Петербург, я всякий раз бываю на Удельной. Было забавно, когда уже после первого парижского показа мы с Фролом нашли там фляжку, расписанную цветами. Подобный аксессуар, декорированный вышивкой, был в нашей осеннезимней коллекции от-кутюр.

Считаете ли вы, что у жителей Петербурга есть свой стиль?

Безусловно есть, и очень узнаваемый. Мне он всегда казался романтичным и немного небрежным. Я сама большой фанат Татьяны Парфеновой, мне кажется, ее вещи как раз и являются квинтэссенцией петербургского стиля.

В последнее время Петербург становится все тише, горожане придумывают свой мир, в котором и живут. Что вам кажется привлекательным здесь сейчас?

Как раз то, что Петербург живет по своим правилам, у него свой ритм, свои ценности, герои и атмосфера.

Вам часто приходится быть на виду. Однако вы производите впечатление человека, предпочитающего уединение, камерную обстановку. Что любите делать, когда остаетесь одна?

Да, действительно, я очень люблю уединение и никогда не страдаю от одиночества. Я всегда могу занять себя чтением, просмотром фильмов, прогулкой, часами могу просто мечтать.

Когда у вас есть вопросы к себе и к жизни, где вы ищете ответ?

Когда ты по-настоящему задаешься вопросами, ответы приходят отовсюду.

У вас особый дар не только видеть красивое, но и придумывать его. Посмотрев на многие вещи вашими глазами, люди также начинают видеть красоту там, где раньше ее не замечали. Что вы находите красивым в настоящее время?

Все больше времени я стараюсь проводить на природе - она совершенна, гармонична, заряжает положительной энергией и дарит спокойствие.

Какая мысль произвела на вас недавно серьезное впечатление и, может быть, изменила?

Мысль о том, что рецепт счастья только один: любовь, верность, честность, служение и труд.

Интервью: Яна Милорадовская
Фото: Ник Сушкевич

Ульяна Сергеенко – одна их самых узнаваемых женщин мира моды. При этом все, что мы о ней знаем, это внешние атрибуты: тонкий вкус, аристократичная красота, богатый муж. Интервью Ульяна практически не дает, и за строгой внешностью многие угадывают холодного и закрытого человека. Какая на самом деле Ульяна Сергеенко? Благодаря каким качествам (а не атрибутам) она смогла стать столь известной и популярной за такое короткое время?

Хорошее образование.

В принципе, образование – фундамент любого успеха. В случае с Ульяной оно сыграло, наверняка, еще и формирующую роль для ее эстетики. Индивидуальный стиль и коллекции, которые она создает как дизайнер, пропитаны интеллектуальной элегантностью, если можно так выразиться. После школы у Ульяны была возможность стать моделью, но по настоянию родителей, она не полетела в Париж делать карьеру, а осталась в России и окончила Ленинградский гуманитарный университет. Без классического образования вряд ли была бы та глубина внедрения в культуру, которая есть в ее коллекциях, и которой Ульяна отличается от других дизайнеров.

Знай, чего хочешь.

Опять прописная истина. Но пока большинство лайкает и шерит мотивационные картинки, лишь немногие умеют идти за своей мечтой. Ульяна знала, чего хочет от жизни, еще в школе – по крайней мере, так говорят о ней бывшие одноклассники. В редком интервью, которое дизайнер дала подруге и по совместительству редактору журнала SCN Ксении Собчак, Ульяна делится: «Я мечтала стать героиней – смелой и решительной женщиной, которой все под силу». Более того, дизайнер часто рисует листы визуализации – все время новые, поскольку предыдущие сбываются!

«Я давно интересуюсь модой, всегда мечтала, еще будучи ребенком, что буду носить кутюр… Я даже не думала, что вот так все обернется, что кутюр будет как-то связан с моим именем, что те мои желания осуществятся совершенно неожиданными маневрами. Это так удивительно…»

Страсть к работе.

Пресса и блоггеры создали определенный образ Ульяны Сергеенко – богатой и красивой девушки, постоянно разъезжающей по модным показам. Мы практически не видим ее в рабочей обстановке, и может показаться, будто слава и успех даются ей просто так, исключительно благодаря публичности. На самом деле ремесло дизайнера – это работа, которая требует ментальных и физических усилий. Ульяна знает секрет успеха в той сфере, которую выбрала: для того, чтобы покорить мир моды, «прежде всего, нужно обладать искренностью, любовью, даже, скорее, страстью к своему делу. И конечно, огромной работоспособностью». И, судя по тому, что ее коллекции haute couture показываются на одном подиуме с Chanel, она этот секрет успешно использует.

Прирожденное чувство стиля.

Говорят, можно вывезти девушку из села, но село из девушки не вывезешь. Этот принцип работает и наоборот – если человеку присуще чувство стиля, оно со временем только кристаллизируется. Есть сведения, что в Усть-Каменогорске, где выросла Ульяна Сергеенко, она отличалась от сверстниц своим внешним видом и желанием выделиться. Учась в гимназии, она отрицала школьную форму и иногда спорила на эту тему со школьным руководством. Вполне естественно, что в условиях бо льших возможностей чувство стиля Ульяны стало предметом подражания и восхищения.

Уникальный образ.

Ульяна играет эпохами, как куклами – то она барышня-крестьянка в платке и платье в горошек, то девушка 50-ых в пышной юбке в стиле new look, то дама викторианской эпохи. При этом ее образ – абсолютно целостный. Очевидно, есть внутренний стержень, на который девушка нанизывает свои образы, создавая картину под названием «стиль Ульяны Сергеенко». Мы бы определили его так: смесь женственности, элегантности и интеллектуальности, благодаря которым каждый лук, независимо от исторического посыла, получается красивым, романтичным и глубоким.

Удачное замужество.

Увы, или к счастью, факт остается фактом: в успехе женщины немалую роль может сыграть муж, если правильно его выбрать. Мы , который не просто поддерживает жену в ее творчестве, но и управляет всеми делами Prada. В случае с Ульяной, она попала в свет, где ее стали замечать, благодаря статусу мужа – Даниил Хачатуров является главой Росгосстраха. А дальше роль сыграло ее необыкновенное чувство стиля. Но помогло бы оно, будь она учительницей в Усть-Каменогорске?

«Я это признаю. Но также совершенно очевидно, что это не единственный богатый муж, и я не единственная богатая жена… Человек видит только то, что хочет» – Ульяна Сергеенко о протекции мужа.

Стиль à la Russe.

Не секрет, что русская культура не первое столетие будоражит западные эстетические рецепторы. Горошки, цветы, платки – несколько лет назад именно образ русской барышни принес Ульяне узнаваемость, а за ней – популярность. Она начала появляться в фешн-блогах и выпустила несколько коллекций в таком ключе. Благодаря Ульяне, а также ее подругам и коллегам (к примеру, Вике Газинской, с которой она отшивала первую коллекцию) русские девушки стали не просто объектом прессы, но целым явлением в моде под названием “the Russian fashion pack”.

Расставания богатых и знаменитых - всегда плодородная почва для многочисленных слухов и домыслов. Поэтому развод 34-летней «королевы русского кутюра» Ульяны Сергеенко и 43-летнего миллиардера Даниила Хачатурова быстро стал одной из самых обсуждаемых тем не только в столичной тусовке, но и во всех российских СМИ. Пока общественность гадает, что (или кто) стало роковой «последней каплей» в отношениях пары, Woman.ru решил вспомнить, каким был брак миллиардера и дизайнера.

Как познакомились Ульяна Сергеенко и Даниил Хачатуров - тайна, покрытая мраком (как и первые три года их отношений). До того, как стать возлюбленной владельца компании «Росгосстрах», амбициозная красавица, переехавшая из родного Усть-Каменогорска в Санкт-Петербург, одна воспитывала сына от гражданского брака. Но этот факт вовсе не смутил миллиардера.



«Он не знал, что у меня уже есть ребенок. Однажды Данил пригласил меня в ресторан, а я пришла с маленьким мальчиком за ручку, ему было три с половиной года. И я была очень рада, что будущий муж сразу принял моего сына», - вспоминала Сергеенко в интервью журналу «ОК». Хачатуров тогда, к слову, был официально женат, но недолго скрывал от первой супруги новую любовь и в 2007 году подал на развод.



2Встречу с мужем Сергеенко в разговорах с журналистами честно называла «подарком судьбы», а самого Хачатурова - «прекрасным принцем».
3Даниил Хачатуров и Ульяна Сергеенко официально зарегистрировали свои отношения в 2008 году.



К этому времени, помимо сына красавицы, пара уже воспитывала общую дочь Василису, которой на тот момент исполнилось 2 года.



4Первое появление Ульяны Сергеенко в качестве жены Даниила Хачатурова состоялось на праздновании его 35-летия. Красавица даже придумала для любимого мужчины небольшой творческий номер - она в белом парике в стиле Мэрилин Монро и в полупрозрачном платье поднялась на сцену и томным голосом исполнила коронный номер главной блондинки ХХ века Happy Birthday, Mr. President. «Мистер Президент», разумеется, не мог не оценить этот подарок.
5Классические фильмы, многие из которых вдохновили Сергеенко на создание коллекций, она впервые посмотрела именно с мужем - ни в детстве, ни в молодости, как ни странно, у Ульяны такой возможности не было.


А вот для Даниила Хачатурова ежевечерний просмотр хорошего кино - давняя традиция.

6Успешным стартом своей карьеры в модной индустрии Ульяна Сергеенко все-таки обязана своему супругу-миллиардеру: снять парижский театр Мариньи, пригласить легендарную fashion-фигуру Александра де Бетака в качестве режиссера показа, не говоря уже об остальных расходах - все это стоит серьезных денег. Однако «королева русского кутюра» не похожа на тех «рублевских жен», которые привыкли тратить деньги благоверных в промышленных масштабах без оглядки и только на себя любимую.


«Я всегда внутренне съеживаюсь, когда мне надо ему (Даниилу Хачатурову, - прим. Woman.ru) озвучивать траты», - призналась Ульяна в интервью журналу Tatler в 2012 году, когда все только-только начиналось. А вот PR-услуги всемогущей Карлы Отто дизайнер, вопреки сплетням завистников, оплатила уже из своего кармана - бренд Ulyana Sergeenko достаточно быстро начал приносить основательнице прибыль - и неплохую.


7В преддверии первого кутюрного показа Ulyana Sergeenko в Париже Даниил Хачатуров так переживал за психологическое состояние супруги, что взял 10-дневный отпуск, чтобы помочь ей с управлением командой и «свести дебет с кредитом».

Миллиардер до определенного момента искренне считал бренд жены «прихотью и игрушкой», но каково же было его удивление, когда за первый год работы Сергеенко и управляющему партнеру бренда Фролу Буримскому удалось «выйти в ноль», то есть фактически отбить все деньги, вложенные в PR, организацию шоу в Париже и производство коллекций.

8Даниил Хачатуров не пропустил ни один показ Ulyana Sergeenko, но всегда предпочитал оставаться в тени своей избранницы. Обычно на коленях у бизнесмена во время шоу сидела дочь пары Василиса.



Один раз, кстати, Хачатурова-младшая даже вышла на подиум в мамином шоу в качестве модели, демонстрирующей наряд из детской линии бренда.



9За 7 лет брака миллиардера и дизайнера громко «разводили» дважды, в 2013 и 2014 годах - журналы Tatler и Forbes спешили записать миллиардера в «завидные холостяки », а издание SNC, которым на тот момент руководила Ксения Собчак, даже называло имя девушки, из-за которой лодка любви «на миллиарды» едва не потерпела крушение. Оба раза Хачатурову и Сергеенко хватало мудрости сохранить отношения и опровергать все слухи. Но 2015 год стал для семьи бизнесмена роковым - они действительно решили расстаться, причем по инициативе бизнесмена .


10Примечательно, что в графе «Причина развода», Даниил Хачатуров указал: «Невозможность дальнейшего сохранения брака». С кем из супругов останется после развода 9-летняя дочь Василиса , 30 сентября решит суд. В вопросах воспитания детей Сергеенко помогает ее мама: няням дизайнер не доверяет и старается держать сына и дочь в строгости: например, не разрешает им пить «кока-колу» и пользоваться некоторыми гаджетами, в том числе и iPad.

Главный популяризатор русского стиля на Западе, Сергеенко встретилась с L’Officiel - и честно рассказала о трудностях кружевоплетения, работы с Эдвардом Эннинфулом и организации кутюрных показов за два месяца.

17.11.2017
Ирина Щербакова

Reading time 2 minutes

Ульяна Сергеенко, человек, познакомивший фэшн-индустрию с современным русским кутюром, приходит на интервью не в расшитом пальто и не в бархатной накидке в пол, а в удобной темно-зеленой парке. И не на шпильках, а в лодочках на практичном небольшом каблуке — таких, которые американская модная пресса ласково зовет sensible shoes. Это, скажем, довольно-таки неожиданно.

Однако даже настолько базовая вещь, как парка, у Ульяны — собственного бренда. То есть тоже далеко не pret-a-porter; само слово ни Сергеенко, ни ее команда в работе не используют. Вещи более «носибельной», повседневной линии проходят как деми-кутюр: все они сделаны вручную, для каждой используется хитрый закрытый шов — так что изнутри любое платье или пиджак выглядит точно так же, как снаружи. «Самые простые на первый взгляд брюки, — говорит Сергеенко, — мы можем подгонять очень долго. Бесконечно приводить к этой вот простоте. Бывает даже, что после всех этих подгонок вещь и не идет потом никуда: просто устаешь с ней биться».

Если к пошиву черных классических брюк Ульяна Сергеенко подходит настолько серьезно, нетрудно вообразить, как дела обстоят с ее вечерними платьями — теми самыми, которые охотно выгуливают на красных дорожках Дита фон Тиз, Наталья Водянова или, например, звезда «Игры престолов» Эмилия Кларк. «Представляете, что такое делать вологодское кружево в большом объеме? — рассуждает Сергеенко. — Все плетется вручную, крошечные фрагменты — в большое единое целое. И слово "большое" здесь не преувеличение, — первое свадебное платье, над которым мы работали, к примеру, действительно было огромным. Полный цикл производства длиннее чем полгода. Когда мы сдавали работу, то ужасно боялись, держали пальцы крестиком. Финальная сборка, невеста ждет. Невесты еще, знаете, на стрессе перед свадьбой худеют, как правило. Пожалуй, сложнее вещи, чем это платье, я не помню».

«Мне придется это сказать, но зачастую вещи уже не несут никакой ценности. А многие люди, наоборот, хотят, чтобы у них было что-то настоящее. Что-то хорошо сделанное, вечное, во что вложили много души и труда. Я вижу, что и некутюрные клиенты, люди, которые не скупают кутюр постоянно и в огромном количестве, приходят за пальто, которое смогут носить всегда».

Сергеенко работает и принимает гостей в Гранатном переулке; здесь находятся магазин с деми-кутюром, шоу-рум и ателье, где отшивают именно клиентские заказы. Сам кутюр, который потом отправится на Парижскую неделю моды, «тираж» и вещи капсульных коллекций шьют на «Красносельской»: «Там все производство». Внутри сравнительно нового здания в Гранатном все под старину: высокие потолки, белые стены с едва заметной лепниной, как в правильной петербургской парадной. Здесь вроде и тихо, но не безлюдно — одна сотрудница Ulyana Sergeenko спускается по лестнице с несколькими запечатанными коробками, другая, в длинном приталенном платье в цветок и ботильонах Vetements с каблуками-«зажигалками», вежливо здоровается, пробежав мимо.

Символ бренда, красная лошадка-качалка, мелькает везде: ее силуэт украшает замок классических кожаных сумок «Уля», она выгравирована на золоченых табличках возле отдельных комнат, ее же изображение вешают на дверь помещения, где находится клиент, вместо обычной надписи «Не беспокоить». В одной комнате шоу-рума легко насчитать сразу семь лошадок: метровая на окне, две поменьше на шкафах, совсем маленькие расставлены между шляпами, инкрустированными камнями головными уборами из прошлых коллекций и клатчами разного времени.

Сам шоу-рум несколько отличается от строгих интерьеров офисов в Гранатном. Из парадной попадаешь в причудливый, тоже петербургский по духу музей-квартиру — обои с розами, портреты Тургенева, Маяковского и Ахматовой на стенах, цветы в кадках. Из колонок доносится арт-поп-группа Anthony and the Johnsons, записывавшая в разное время песни то дуэтом с Бьорк, то с вокалом Дэвида Линча, то на стихи Эдгара По. Обстановку для шоу-рума придумывали всей командой. Кто-то принес и поставил на шкаф дулевскую фарфоровую фигурку, кто-то фарфоровую девушку, примеряющую платье, — производства ЛФЗ. Антикварные торшеры случайно нашел партнер Ульяны Фрол Буримский. Книгу «Русское кружево и русскiя кружевницы» 1892 года подарила одна из клиенток. Кружево — одна из тем, которые особенно занимают Ульяну. В этом году она сделала выставку в вологодском Музее кружева, которую потом привезла в Лондон, и даже с помощью одной из кружевниц устроила англичанам мастер-класс по плетению.

На вопрос о западном интересе ко всему русскому Ульяна Сергеенко пожимает плечами: «Все, к примеру, знают про Дягилева, Нижинского, "Русские сезоны" — люди читают про них, с удовольствием рассматривают эскизы костюмов, вот выставка не так давно была. Но дело не в том, что Дягилев и Нижинский были русскими, а в том, что это были по-настоящему гениальные люди. Я бы вообще не зацикливалась на "русскости" — немножко устаю от этого. Да, я горжусь тем, что я русская, но мне ближе слово "российский". Думаю, есть интерес и ко всему советскому в целом. Казахскому, узбекскому, кавказскому».

О том, какая судьба ждет кутюр в ближайшие несколько лет, модная пресса спорит уже не первый сезон. У Ульяны по этому поводу есть свое мнение. «Кутюр давно хоронят, — замечает она. — Эти разговоры вели, ведут и, наверное, будут вести и дальше. Но что я лично заметила, как человек, который работает с клиентом… мне кажется, что сейчас потребность в кутюре, наоборот, возросла. Или не то чтобы даже именно в кутюре — просто люди устают от постоянной смены трендов. Устают от бесконечной гонки за всеми этими маст-хэвами. Вы знаете, вещи выходят из моды моментально, и что с ними после этого делать, я не представляю. Их даже продать нельзя. Мне придется это сказать, но зачастую вещи уже не несут никакой ценности. А многие люди, наоборот, хотят, чтобы у них было что-то настоящее. Что-то хорошо сделанное, вечное, во что вложили много души и труда. Я вижу, что и некутюрные клиенты, люди, которые не скупают кутюр постоянно и в огромном количестве, приходят за пальто, которое смогут носить всегда».

Затем Сергеенко добавляет: «Я вообще перестала покупать одежду. Я прихожу в магазин и не знаю, что купить, зачем мне вещь, которая завтра станет неактуальной? Я скучаю по простым, сиротским платьям».

На фото: Ulyana Sergeenko весна–лето 2013

Ульяну можно понять: главные ботинки, сумки и худи сезона устаревают, не успев появиться на прилавках. За те полгода, которые в большинстве случаев проходят между показом и началом продаж, их десятки раз успевают снять для глянца, сотни раз перепостить в инстаграме, посвятить им солидное количество аналитических статей в духе «почему "кроксы" со стразами — новые слиперы с мехом» и благополучно забыть.

Один из способов жизни в новом фэшн-мире — намеренный аскетизм, отказ от моды в принципе, одежда-униформа: простые голубые джинсы, простые белые кроссовки, несколько одинаковых мужских рубашек. Другой способ — тоже отказ от маст-хэвов, но не аскетизма, а кутюра и деми-кутюра в пользу сшитых по спецзаказу вещей, способных служить годами.

По мнению Ульяны, белые кроссовки и пуговицы с ручной ростовской росписью имеют равные права на существование. «Для меня, — говорит Сергеенко, — это вопрос личного выбора. Кто-то сейчас играет в новую моду, более демократичную, кто-то остается приверженцем старых ценностей. Для меня главное — качество, крой и кутюрный подход. У нас с вами могут не совпадать точки зрения, но хорошо, что есть возможность выбирать».

О первых годах в индустрии Ульяна вспоминает во всех подробностях и явно с удовольствием. «Мы не ожидали сами, что все настолько удачно сложится. Не думали, что будем так востребованы, что из камерной истории вырастет нечто большее. У нас совершенно не было плана. Да, мы много раз ошибались, но некоторые вещи сделали правильно чисто интуитивно. И нельзя было придумать это лучше. Мы не знали, как надо, но почему-то поступили именно так. Если бы я вернулась в то время, то я бы ничего не изменила. Я люблю эти ошибки, а интуитивно принятыми верными решениями горжусь».

Были ли решения, которые она сама от себя не ожидала? «Я вам больше скажу, — отвечает Ульяна, — если бы сейчас кто-то пришел ко мне с большинством тех идей, которые мы воплотили в самом начале, я бы просто за это никогда не взялась. Я бы сказала: это невозможно. Вот просто невозможно, и все тут. Что до решений, то самым смелым было, наверное, это все начать. Нет, не то чтобы я как-то идеализировала моду. Я понимала, что стоит за любым симпатичным фасадом, понимала, что мода — в первую очередь труд, труд людей. Но я не отдавала себе отчета в том, сколько нужно было работать. И кстати, сколько всего предстояло изменить в себе».

Сергеенко делает паузу. «Наш первый кутюрный показ, — рассказывает она, — был безрассудством. Сейчас за два месяца вот так просто сделать нечто подобное я бы точно не отважилась. Но тогда, помню, в конце апреля мы с Наташей (Водяновой. — Прим. ред. ) сидели в кафе, и она подсказала идею: "Ульяна, это же кутюр, делайте кутюрные вещи!" А я даже не знала, кто такой кастинг-директор! Искренне не знала. И Наташа мне это все по ходу дела объясняла».

Первый кутюрный показ Ulyana Sergeenko, сезон осень–зима 2012/2013

Дебютное кутюрное шоу, как и последующие, Сергеенко стилизовала сама, что, в принципе, редкость. Исключение Ульяна сделала только для того, чтобы привлечь Эдварда Эннинфула. Первый показ, над которым он работал, прошел в старейшем из ныне действующих парижских цирков прошлой зимой — незадолго до того, как Эннинфула назначили главным редактором британского журнала Vogue.

«Решиться было трудно, — говорит Ульяна. — Я всегда стилизовала показы сама, и для меня подпустить кого-то близко к настолько личной истории было непредставимо. Но у нас команда из молодых ребят, все с амбициями, всем интересно. Уговаривали: "Ульяна, ну что вы все время сами, ну надо же быть моднее". Я пошла у ребят на поводу. Не могу сказать, что сама к этому рвалась, — но мне хотелось показать команде нечто новое и самой научиться. Ох, это было очень травматично. Первый показ мы все с трудом пережили. Уже тогда команда взвыла: "Зачем мы вообще об этом просили?" Эдвард заставлял все переделывать, причем чуть ли не за два дня. Я бы сама, конечно, так в жизни не стала стилизовать, изначально вещи выглядели совсем по-другому. Стивен Джонс работал над шапочками для коллекции, прекрасными, расшитыми бисером, — сложнейшая работа! Но ни одной шапочки не вышло, Эдвард все забраковал. Я ходила плакала, Стивен Джонс тоже расстроился, но я ничего не могла Эдварду сказать лично, не хотела его обидеть. Между нами стояла Наташа Водянова, и я ей шепотом по-русски жаловалась. И только пройдя через все это, мы поняли, как дальше нужно работать именно с Эдвардом».

«Стивен Джонс работал над шапочками для коллекции, прекрасными, расшитыми бисером, — сложнейшая работа! Но ни одной шапочки не вышло, Эдвард (Эннинфул. — Прим. ред. ) все забраковал. Я ходила плакала, Стивен Джонс тоже расстроился, но я ничего не могла Эдварду сказать лично, не хотела его обидеть. Между нами стояла Наташа Водянова, и я ей шепотом по-русски жаловалась. И только пройдя через все это, мы поняли, как дальше нужно работать именно с Эдвардом».

Часто ли Сергеенко потакает команде — и вообще, что она за начальник? «Говорят, я самодур, — смеется Ульяна. — Но может быть, это из-за того, что я не планировала быть начальником. Руководить таким количеством людей мне самой очень трудно. Думаю, что именно управляющим я быть не могу, я все-таки слишком эмоциональная. Как со всем этим справляюсь? Врать не буду — я не справляюсь. Но я рада, что есть люди, на которых я могу положиться».

Фотографии Ульяны: Данил Головкин

Тем не менее Мирославу Думу практически сразу из совета директоров детского интернет-магазина The Tot, который она же и основала. Как прокомментировала соосновательница проекта Насиба Адилова, «расизм недопустим в любой форме, даже если это случайно и неосознанно».

Ночью 23 января Думе припомнили и другие высказывания. Например, в 2012 году на своей лекции о «моде в пространстве интернета» она сказала, что на Buro 24/7, которым она руководит, никогда не появится трансгендерных моделей а-ля Андреа Пежич и мужчин, которые носят женскую одежду. «Плохо к этому отношусь. Где-нибудь в журнале или по телевизору [это] может увидеть маленький мальчик и неправильно это понять, неправильно на это среагировать. Считаю, что какая-то цензура или культура должны в этом смысле присутствовать», - заявила Дума. В той же лекции она сказала, что слишком переживает за красоту картинки на своем сайте, поэтому статей про светскую львицу Ким Кардашьян тоже не будет.

Видеоотрывки из лекции снабдили английскими субтитрами. После этого Думу обвинили в трансфобии и лицемерии. Стоит отметить, что данное слово Мирослава сдержала лишь отчасти: на сегодняшний день на сайте Buro 24/7