Есть люди, мудрости которых остается лишь завидовать. Они прошли целую жизнь, и теперь готовы делиться своими победами и поражениями с другими. Сегодня мы расскажем о бесценном опыте мамы дочерей-близнецов, одна из которых однажды пришла и сказала: “Мама, я буду жить с девушкой”.

Я поздно стала матерью, лишь в 36 лет у меня появились дочери, зато сразу две. Они были долгожданными и поэтому очень любимыми. Именно любовь помогает матери понимать своих детей и помогать им взрослеть.

Моя мама была хорошей мамой, если учитывать только одну сторону заботы. То есть, обязанность кормить, одевать и обеспечивать быт. Но, как большинство матерей советского периода, она не понимала, что мама должна быть другом и проводником для детей в этом мире, полном соблазнов и опасностей. Когда взрослела я, главными словами моей мамы были «нет» и «нельзя». Таким образом она защищала свою нервную систему от стрессов, неизбежных при воспитании. Зная, чего я была лишена и сколько ошибок в жизни могла бы избежать, я решила, что буду прежде всего другом своим дочерям. Я постоянно ставила себя на их место и думала, что буду чувствовать при той или иной реакции. Часто было сложно. Ведь я почти обо всём узнавала первой. Но мне помогали любовь и принятие.

Еще одной трудностью было то, что отец моих девочек погиб, когда они были совсем маленькими, а потому мы жили втроем в женском царстве. Девочкам не хватало мужского внимания, им было трудно от того, что папы, который так их любил, не стало. Мои девочки в какой-то степени даже боялись мужчин, потому что не знали их, не доверяли им.

О нетрадиционной ориентации дочери я знала сразу, она мне все рассказала. Я просмотрела ее страницу в Фейсбуке и все поняла.

Я понимала, что увлечение моей А. девушками – это поиск того, чего требуют гормоны и страх перед неизвестностью, которой для нее были мужчины. Женщины для А. были более понятными существами, потому в них она и влюблялась. Я не видела ничего плохого в общении дочери с людьми другой ориентации. Я понимала, что ей это нужно. Я была готова разбираться с любыми извращёнными мыслями и ошибками – спокойно, без паники, задавала много вопросов, чтобы получить полное представление о картине, а потом ненавязчиво исправлять, давать какие-либо советы. Я видела, где проблема, а где влияние среды. И ни разу не ошиблась.

Чтобы помочь дочери понять, кто она на самом деле, я согласилась на отдельное проживание. Я оплачивала ей и ее девушке квартиру. Остальной быт они строили сами. Я понимала, что в таких условиях они гораздо глубже познают друг друга, и это лишь во благо моей дочери.

Я всегда одобряла выбор обеих моих девочек – я учила их разбираться в людях и они усвоили эту науку. Бывали разные случаи, когда, например, девушка моей дочери «заигрывалась в парня», но это все лишь помогало моей девочке лучше узнать себя и проверить чувства.

Я никогда не ревновала их к избранникам, у каждой мамы должны быть свои друзья и увлечения, которые займут ее, когда дети выпорхнут из гнезда. А они обязательно это однажды сделают. Дети ведь как птички – вырастил, выкормил, научил летать и отпустил.

Это неправда, что из любой ситуации есть выход. Иногда в жизни случается такое… Нет, решение, конечно, можно придумать всегда, да только порой оно получается еще более жутким, чем само обстоятельство… И трагедия, произошедшая в позапрошлом году в одной из московских семей, тому подтверждение. Узнав, что дочь лесбиянка, патологически преданная мать решила ее “спасти”. Дошло до того, что отдала родного ребенка в руки абсолютно незнакомых людей, а точнее - заплатила за похищение дочери, чтобы ее “изолировали”. Сейчас пленница (или пленник?) освобождена. Но исход этой истории все равно более чем печальный - пожилой женщине суд вынес обвинительный приговор, а родная дочь больше не хочет ее знать.

Мария Митько (фамилия изменена) росла в любящей семье, правда, исключительно женской. Мать, Ирина Сергеевна, профессиональная переводчица с японского, родила и воспитывала ее без мужа. Еще с ними жила бабушка. И обе женщины любили позднего ребенка до беспамятства. И Маша их тоже очень любила. Ее детская, а потом и подростковая жизнь происходила у мамы на глазах - девочка делилась с Ириной Сергеевной всеми своими секретами. И даже замужество дочери произошло с материнской подачи и “благословения”. Супругом девушки стал ее одноклассник, который с детства был частым гостем в ее семье, как и другие Машины друзья. Они расписались сразу после школы.

Но брак оказался совсем недолгим. Потому что Мария встретила свою настоящую любовь. Девушку. Ее тоже звали Мария, она была практически ровесницей Маши. Правда, если Митько внешне походила на мальчишку-подростка (худенькая, с резкими движениями, на лице - ни грамма косметики), то ее тезка, напротив, была истинная женщина - фигуристая и нежная. Они познакомились в МГУ, где Митько училась, а ее избранница работала в библиотеке одного из факультетов. И стали жить вместе. Мария рассталась с мужем, объяснив ему все начистоту.

Сказать, что после такого сюрприза у матери Маши был шок, - значит ничего не сказать. Мало того что у дочери появилась скрытая от нее жизнь, так еще и ТАКОЕ… Сложно сказать, почему родительница сделала эти выводы, но она решила однозначно: дочь попала в секту. Со временем эта идея приняла конкретную форму. Секта, мол, называется “Семья”. Ее члены не признают гомосексуализм, но приветствуют лесбиянство. А “возлюбленная” дочери - не иначе как “учитель” в этом сообществе.

С таким решением Ирина Сергеевна и пошла по различным организациям. Она обращалась к психологам, в общества пострадавших от религиозных сект. Там многие объясняли ей, что, по сути дела, такой секты не существует. Вернее, раньше действовала в мире некая “Семья”, но несколько лет назад официально была запрещена. В России она практически сошла на нет, да и пропагандировала в общем-то другое - педофилию... Несогласных с ее версией отчаявшаяся женщина сразу зачисляла в ранг своих врагов. Но находились и те, кто, выслушав ее рассказ, сочувственно кивал: да, мол, вполне возможно, что секта.

Во время судебного процесса за Ириной Сергеевной постоянно ходила “группа поддержки” - от 5 до 20 бабулек из разных антисектантских обществ, - вспоминает адвокат Марии Андрей Князев. - Меня лично и наше адвокатское бюро она также считала активными членами секты. Потому что взяли сторону дочери.

С тех пор как девушки стали жить вместе, мать не давала Марии проходу. В то время дочь работала дизайнером в компании “IKEA”. Так вот, родительница постоянно звонила ей на работу, умоляла одуматься, потом стала наседать… на ее начальство: “Мария - лесбиянка! Хоть вы повлияйте!” Руководству все это надоело, и оно попросило сотрудницу со “странной мамой” уволиться.

Надо сказать, сама Мария никогда не скрывала своей ориентации, но и не афишировала. Она просто хотела, чтобы их с любимой все оставили в покое…

Тогда Ирина Сергеевна решилась на более радикальный шаг - госпитализировать дочь. Она обратилась в Гагаринский суд Москвы с просьбой о ее принудительном лечении: девушка, мол, употребляет наркотики и не раз пыталась покончить с собой. Марию поместили в клинику, но через 2 недели отпустили с диагнозом “здорова”.

Шел 2002 год. Напомним, что тогда в Москве было предпринято покушение на декана исторического факультета МГУ. Этим и воспользовалась Ирина Сергеевна. Она обратилась на Петровку, 38, с сенсационной информацией: “Покушение организовали моя дочь и ее подруга-библиотекарь”. В правоохранительных органах сначала было заинтересовались девушками, но вскоре поняли: чушь полнейшая. Однако нашелся на Петровке один энтузиаст. Зная, что мать подозревает дочь в сектантстве, он решил и ей помочь, и заодно заработать. Страж порядка сам позвонил Ирине Сергеевне:

Вас беспокоят из ГУВД. Оперуполномоченный Барышников (фамилия изменена. - Авт. ). Я могу вам помочь. У меня есть знакомые, психологи, которые вызволяют людей из сект. За 3 тысячи долларов они могут увезти вашу дочь подальше от Москвы на некоторое время. С ней поработают, и, поверьте, совсем скоро девочка забудет об этих глупостях.

Уже вконец отчаявшаяся мать согласилась не раздумывая:

Делайте с ней что хотите - только изолируйте от этой развратницы.

В начале осени 2002 года Ирина Сергеевна передала незнакомцам 3 тысячи долларов (пообещав впоследствии регулярно передавать деньги на питание), а также загранпаспорт дочери и фотографии обеих девушек. Также она вручила им фотографию Машиного дедушки и ее детские вещи (чтобы узнице их показывали, когда будут говорить с ней о семейных ценностях). Но главное - женщина написала “спасителям”, в каких местах бывает ее дочь и какими маршрутами обычно ходит.

26 октября Мария Митько возвращалась из библиотеки. В 17.30, когда она шла по Серебрянической набережной, с ней поравнялась машина. Вышли трое. Затащили девушку в авто и увезли в Ивантеевку. Там, в одной из городских квартир, ее продержали три дня, после чего перевезли в Шаховской район, в деревенский дом…

Похитителями были трое знакомых Барышникова. Бывшие спецназовцы. От психологии далекие. Но, что интересно, не убийцы и не грабители, а нормальные мужики. Как потом выяснилось, они действительно подрабатывали тем, что вызволяли людей из сект или избавляли от наркозависимости - увозили подальше и проводили “разъяснительную работу”. И помочь пожилой женщине решили из самых благих побуждений. Если не считать того, что во время потасовки с похитителями Мария сломала руку (она отчаянно сопротивлялась), обращались с ней вполне по-людски. Показывали фотографию дедушки, хорошо кормили, водили гулять… Регулярно звонили матери и успокаивали тем, что дочь уже почти встала на путь исправления и даже закрутила роман с одним из “психологов” - неким Максимом (на самом деле никакого романа, конечно, не было). А узница плакала и объясняла мужикам, что она не сектантка, а лесбиянка…

Когда у Марии начала гноиться рука, одумавшиеся “стражники” сами отвезли ее в больницу. И потом регулярно навещали. К тому времени они уже поняли, что она действительно не имеет никакого отношения к религиозным обществам…

Вернувшись домой, Мария подала на мать в суд.

В суде на родственниц было жалко смотреть. Мать, окруженная пожилыми “соратницами”, призывала Марию: “Доченька, одумайся”. А та в ответ: “Прошу не называть меня “дочерью”. Называйте меня “потерпевшая”.

Свидетели из обществ, в которые обращалась Ирина Сергеевна, не могли с уверенностью сказать, что Мария попала в секту. И все говорили примерно следующее: “Я лично не видела, но, по рассказам Ирины Сергеевны, очень похоже…” Друзья и одноклассники потерпевшей тоже склонялись к одному: “Да, раньше, когда Мария училась в школе, они с матерью были намного ближе. А насчет секты - не знаем”.

Пожилую женщину эксперты нашли психически здоровой. Месяц назад Таганский суд Москвы признал ее виновной по статье 126 часть 3 УК РФ “похищение человека организованной группой”. И приговорил к 7 годам условно.

На самом деле жалко их обеих, - говорит Андрей Князев. - Здесь единственный выход - помириться. Но мама не желает признать, что дочь имеет нетрадиционную ориентацию. И чувствует себя мученицей, которая страдает ради своего ребенка. А моя подзащитная теперь хочет лишь одного - чтобы ее мать изолировали: либо посадили в тюрьму, либо положили в больницу.

Марию можно понять: все это время родительница не оставляла ее в покое - звонила по сто раз на дню, приходила домой, на работу, пыталась привлечь в союзницы квартирную хозяйку, у которой тезки снимали жилье (в итоге девушкам пришлось сменить адрес - Ирина Сергеевна его не знает). И, по словам адвоката, если не брать в расчет похищение, с юридической точки зрения Ирина Сергеевна не делает ничего противозаконного. Ей даже нельзя вменить “вторжение в частную жизнь”, потому что она мать.

Правда, с некоторых пор родительница затихла. Надолго ли - неизвестно…

P.S. Сейчас Мария Митько работает в одной крупной американской фирме. Ее руководители, как люди западного менталитета, относятся к нетрадиционной ориентации сотрудницы совершенно лояльно. Родители ее возлюбленной тоже не проявляют агрессии, смирившись с такой данностью (просто стараются поменьше общаться с “зятем”). Митько живет своей размеренной жизнью. В числе ее друзей есть как девушки, так и парни. Она очень сердится, когда ее называют “девочка”, и подумывает над тем, чтобы сменить пол.

Есть у меня дочь. Ей семнадцать. И есть у нее комната, в которой вечный хаос и анархия. В общем, мне это порядком надоело, и я решила навести там порядок сама. И вот тут-то я и наткнулась на ЭТО.

«Это» представляло собой небольшую тетрадь в клетку с котейкой на обложке. И мне, как хорошей матери, интересующейся жизнью дочери, захотелось узнать, что там.

Я-то, дура наивная, думала, что это какая-нибудь физика или что-то в этом роде, а это оказался личный дневник. Нет, моя дочь, конечно, девочка и все такое, но личный дневник в семнадцать лет? Странновато для меня, бывшего байкера…

Была суббота, дочь должна была вернуться с подготовительных курсов часов в семь, поэтому у меня было достаточно времени, чтобы помучаться душевно. С одной стороны, это ее личная вещь, она бы не хотела, чтобы это кто-то прочел. Но с другой стороны, я же мать, и мне интересна жизнь дочери!

Короче говоря, я, низкоморальная скотина и эгоистичная тварь, начала читать.

Честно, лучше б не читала.

«Дорогой Дневник, - гласила запись двухмесячной давности. – Костя по-прежнему не воспринимает меня, как девушку, а только как друга. А я так старалась привлечь его! Постриглась, как ему нравится, начала бегать по утрам… А он – ноль внимания! Дай, блин, списать, Ир! Пойдем играть в ВОВ, Ир! Ты придешь болеть за меня, Ир! Извини, я не смогу пойти с тобой в кино, у меня вписка, Ир! Ты же не обиделась, Ир! Да пошел ты к черту, Кость!»

М-да, Константин, должна признать, вы, сударь, скотина.

«Дорогой Дневник! Я решила игнорировать Костю. Сегодня он подошел ко мне и спросил, все ли в порядке. Я сказала, что это его не касается. А он сказал, что все девчонки одинаковые, и ушел! Я все испортила!»

Ребят, вам точно семнадцать, а то какие-то детсадовские разборки…

«Дорогой Дневник, а Костя гей».

О, тут уже интересно.

«Я видела, как он зажал Сашу в раздевалке и ПОЦЕЛОВАЛ! В губы! В засос! Фу-у-у…»

П-ф-ф, девочка моя, это еще не самое противное, что они, возможно, делают.

«Дорогой Дневник! Мне стыдно за себя, потому что я, похоже, гомофоб. А ведь геи милые, и они много кому нравятся. Например, Женька следила за Костей и Сашей, даже пару фоток мне принесла. Я сначала не хотела смотреть, но потом решила перебороть себя».

Я мысленно засчитала очко в ее пользу.

«Я все равно не вкурила, но это не важно, потому что я теперь тоже слэшер вместе с Женькой».

Евгения, вы гнусная развратница и извращенка. О, да тут и фотки прилагаются, надо взглянуть.

После просмотра непотребств я пришла к выводу, что Костя девственник, а Саша – шлюха. Боже, с кем общается моя дочь! О времена, о нравы… Хотя, если вспомнить мой круг общения, который за эти годы перерос много чего и стал более-менее приличным, но при первом знакомстве это были отвязные ребята…

Ладно, не отвлекаемся.

«Дорогой Дневник! Сегодня мы с Женькой пошли в кино на гейскую эротику».

Щито-о-о?!

«Мне не понравилось, а Женьке надо бы к психиатру».

А потом началось:

«Дорогой Дневник! Оказывается, Марина – лесбиянка. Или я в этой жизни что-то не понимаю. Потому что других причин, почему она меня сегодня в раздевалке лапала, я не нахожу».

Надо было ее на бокс отдать.

«И знаешь что? Мне понравилось».

Ну, вы понимаете, наверное, мои чувства. Я минут пять просидела в полной прострации, глядя в пространство перед собой. И продолжила читать. Моя дочь – лесбиянка…

«Дорогой Дневник! Сегодня Марина познакомила меня со своей девушкой».

Ф-у-у-ух…

«А потом мы пошли в клуб для однополых пар, потому что Марина решила найти девушку мне».

Чтоб твоя девушка, Марина, была фанаткой BDSM и трахала тебя жестко, чтоб ты не думала больше свахой гребаной быть!

«И я встретила ЕЕ. Мы обменялись номерами телефонов и договорились встретиться».

Следующие несколько страниц были посвящены повседневным делам и школе. Я быстро пробежала их глазами, отметив, что за ее учебу я могу не волноваться, и наткнулась на это:

«…а еще я попрошу ее убрать пирсинг, потому что целоваться неудобно».

Еперный театр…

«Дорогой Дневник! Она предложила мне представить ее родителям. Я отказалась, потому что они не поймут. Особенно моя мама. Она очень заботливая и понимающая, но ей явно не понравится Лена».

Я прямо ощутила всю свою замечательность.

«Кроме этого, она на редкость старомодная».

«Хотя и слушает отличную музыку. Мне пауэр металл не очень нравится, а она кайфует».

О, детка, можешь быть и лесбиянкой, только не слушай Бибера.

«Дорогой Дневник! Мы с Леной решили расстаться...»

А подробности где?

«…потому что я, якобы, стесняюсь ее,..»

И правильно сделала!

«…и я опять пошла в тот клуб».

Во имя ежиков! Да что за хрень?! Я борцов за нравственность с этими, как их… борцами с плохой санитарией нашлю на этот клуб! Вместе с тараканами!

«Там я встретила Костю, который бухал как мерин, потому что Саша его бросил».

Вот и встретились два одиночества…

«Вроде как Саше не нравились их… потрахушки».

Потому что этот Саша – шлюха. Я это могу авторитетно заявить, потому что подрабатывала барменом в гей-клубе, твой отец – бывший гей, а мой лучший друг режиссировал гейскую порнушку.

«Он напился и начал признаваться мне в любви».

Константин не умеет пить?

«Я этим воспользовалась и обесчестила его к чертям».

Молодец, дочь!

Или не совсем?

«Поэтому я поздно пришла домой и мама была, откровенно говоря, не в восторге».

Еще бы…

«Теперь вот думаю начать прогуливать, чтобы встречаться с Костей. Но он против, поэтому придется знакомить его с родителями».

На этом записи кончались, стояла вчерашняя дата. Я крепко обняла своего девятилетнего сына и подумала, что он должен стать хоть бабником, но только не геем.

А потом мне в голову пришла мысль, что все мною прочитанное только еще раз напоминает, что я редкостная оторва, и в сравнении со мной моя дочь – сама невинность.

Я вернула дневник на место и решила не продолжать уборку в комнате Иры, как она вернулась домой в сопровождении привлекательного молодого человека.

Привет, мам. Познакомься, это мой парень Костя.

Я придирчиво оглядела Костю и пришла к выводу, что он очень даже ничего.

А из бывших геев отличные мужья получаются, уж мне ли этого не знать.

— Она уже пять лет никого кроме своей подруги знать не желает!
— Ну, если ей хорошо так, то, может, и не стоит переживать?
— А как же дети, семья? У меня не будет внуков?

Большинство родителей, столкнувшихся с проблемами своих детей, тяжело это переживают. Наше общество стало уже намного более толерантным к представителям нетрадиционной сексуальной ориентации. Но когда речь идет о собственном ребенке, возникает масса ситуаций, в которых непонятно, как себя вести, и поводов для конфликта. Давайте попробуем разобраться с главными из этих «острых углов».

«Когда-то мы не поняли друг друга». Пожалуй, самая частая реакция родителей, когда они узнают об «альтернативной» сексуальной ориентации ребенка — попытка «вылечить» или «поставить его на место». Особенно если в тот момент отпрыск — еще подросток, и кажется, что все поправимо. Но что делать, если вы уже остыли, поняли, что, в конце концов, самое главное — счастье ребенка. А дочь - лесбиянка , пережив первую волну вашего негодования и повзрослев, замкнулась в себе и больше не желает посвящать вас в детали своей жизни? Вернуть доверие — еще сложнее, чем завоевать. И в этом случае нужно действовать очень осторожно. Не стоит сразу «наваливаться» на нее со своим пониманием и интересом — вас вряд ли сразу пустят на порог. И если вы один раз постучались в ее дверь, а вам не открыли, обижаться не стоит. «С каждым днем садись немного ближе» — говорил Лис Маленькому Принцу. Стоит признать свою неправоту и объяснить, что испугались вначале за ее будущее и потому оказались «не на высоте».

«У меня не будет внуков?» Не факт. Для начала — история из жизни.

Маргарита, 36 лет, в начале своей жизни повела себя «как все» — вышла замуж. С мужем были неплохие отношения, но настоящего влечения она к нему не питала. Потом стала все чаще и чаще признаваться себе, что любит его только как друга, секс стал просто невыносим. Нашла в себе силы признаться, развелась, хотя всего за год до того родила дочку. Через какое-то время Рита встретила Валю. Девушка была моложе ее на десять лет, но уже хорошо понимала, что ищет не мужа, а женщину-партнера. У них закрутился роман, стали жить вместе. Растили дочку вдвоем. Когда наладился быт и семейные отношения, Валя тоже решила родить. прошло успешно, у нее сын. Старшая дочка в семье теперь уже шестиклассница, заигрывает с мальчишками, кокетничает и наряжается. Обычная нормальная девчонка. С матерью и Валей у нее прекрасные отношения. От нее никто ничего не скрывает. И когда общаешься с ней — почему-то ощущение, что в чем-то она мудрее и добрее своих сверстниц…

У есть свои плюсы. Один из них — терпимость, прививаемая детям с малых лет.

Семьи, в которых все как у всех, порой не задумываются о том, будет ли их ребенок терпим и снисходителен к недостаткам других, научится ли он принимать мир таким, какой он есть в его многообразии. В нетрадиционной семье этот вопрос стоит на первом плане. Потому что мать вынуждена объяснять ребенку, что с ней «не так», а ребенок, сравнивая ее с другими, своей еще детской психикой понимает всю несправедливость обвинений в отношении матери. Ведь для ребенка плохая мать — не та, кто живет с подругой, а та, кто не заботится о нем. Если женщина нормальной ориентации тратит массу времени на мужчин, у ее ребенка будет куда больше поводов для обид.

Второй существенный момент, связанный с детьми. Лучше преподать ребенку урок хороших отношений в любом его варианте, чем не преподать никакого. Большинство важной информации мы впитываем в возрасте до семи лет. И если в этот период рядом с матерью была любимая женщина, это в любом случае лучше, чем никого.

Детская психика не знает четких отличий мужской любви от женской — ребенку важно, что вокруг царит комфорт

Повторюсь: речь не идет о присутствии кого угодно. Речь идет о человеке, важном и нужном матери ребенка, о тепле, любви, радости, которые могут окружать ребенка. Детская психика не знает четких отличий мужской любви от женской — ребенку важно, что его мать любима, что она согрета теплом, что вокруг царит комфорт. И если этот комфорт матери может дать только женщина — для ребенка это в любом случае лучше, чем пустота, одиночество и тоска матери. Или нелюбимый и нужный лишь «для проформы» муж.

«У моей дочери нет гарантий». Социальных гарантий действительно нет, потому что в нашей стране пока еще не разрешены между представителями однополой любви. Но ведь и в традиционных семьях часто случаются истории, когда отец, бросив ребенка, платит матери копеечные алименты из официальной части зарплаты, получая остальную «черным налом». И никакой суд не может ничего сделать. Тем более, дети в традиционных семьях часто появляются на свет потому, что «так получилось». Для однополой же семьи ребенок — часто очень осознанный шаг, обдумывать приходится больше вопросов, чем в случае с традиционной семьей. у женщин куда сильнее мужского отцовского. И не раз в практике я сталкивался со случаями, когда женщина привязывалась к ребенку партнерши не менее сильно, чем его биологическая мать. И даже если у женщин не складывалась совместная жизнь, нередко бывшая партнерша поддерживает ребенка, которого она воспитывала какой-то период вместе с его матерью.