Не воевать - любить!

"Какое-то время назад был такой текст в интернете про человека, который в семейном кризисе со своей женой дошел до очень плохих состояний. У них уже все шло к разводу, причем к такому болезненному разводу, они практически друг друга не могли выносить, не могли видеть. В какой-то момент он даже уехал из дома и не ночевал там, уехал куда-то в мотель. Ему было настолько плохо, что он стал молиться и просто спрашивать в глубине себя: что же я могу сделать-то, что же так плохо-то, почему вся жизнь семейная рушится? И вдруг к нему пришло такое решение: он перестанет качать права, перестанет что-то требовать от жены. А просто попробует что-то сделать для нее, сделать ее жизнь немножко лучше.

И когда на следующий день он вернулся домой, то задал жене вопрос:

«Что я могу сделать для тебя? Как я могу сделать твой сегодняшний день лучше, легче, приятнее?» Естественно, поскольку к этому времени они уже очень давно были в ссоре, жена только возмущенно отвернулась и ничего ему не сказала.

На следующий день он опять задал этот вопрос, она опять сказала, что он издевается над ней, и отвернулась. Наконец, на третий или четвертый-пятый день, когда муж задал этот вопрос, жена ему сказала: «Ой, посуду помой, отвали уже только».

Он пошел помыл посуду, помыл всю кухню. На следующий день также помыл посуду, и на следующий день, и на следующий день... И когда муж уже неделю или две мыл посуду, как-то утром он снова задал жене вопрос: «Я мыл посуду, я и сегодня помою посуду, может быть, еще что-то я могу для тебя сделать, еще чем-то могу улучшить твой день?»

В какой-то момент жена расплакалась, и они начали разговаривать. Это был такой нормальный уже разговор об отношениях. Не предъявление претензий, они говорили о том, как на самом деле им было тяжело все это время в ссоре, как они нуждались друг в друге, как они на самом деле любят друг друга и хотят быть вместе. Обратите внимание: это рассказ про то, что человек не пытался изменить жену вообще, он просто показывал ей, что она ему дорога, что он готов ради нее что-то делать, не ведясь на ее хамство (как она ему отвечала в первые разы).

Смысл в том, что это могла быть жена, это мог быть муж, это мог быть кто угодно, и это может быть сделано с любой стороны, с любого конца. В какой-то момент человек перестает воевать. Просто он говорит: «Все, я не воюю с тобой». Когда идет война на стадии разочарования долго-долго, иногда многие годы, с огромным количеством обид, претензий и так далее, вдруг человек говорит: «Ну все, я не воюю, я вот эти все счета просто рву, я не жду, что ты их оплатишь, удовлетворишь, просто я их обнуляю. И я хочу попробовать что-то сделать для тебя безо всяких обязательств с твоей стороны, без того, чтобы ты изменился в нужную мне сторону, без расчетов, что я буду мыть посуду, а ты за это меня снова полюбишь».

Тот человек написал, что он дошел до последней степени отчаяния, разрушился. Он сказал, что я больше не воюю, я больше не качаю права, я больше не считаю, этот человек дорог мне, и я поэтому что-то делаю для него. Да, это страшно, потому что когда мы вышли со второго «этажа» с огромным количеством брони, мы привыкли постоянно защищаться, мы держим удар, следим, чтобы на нашу уязвимость никто никак не посягнул.

Здесь речь идет о том, чтобы признать свою уязвимость, свое несовершенство: да, этот человек может сделать тебе больно, он может отвергнуть тебя – вот ты приносишь свою любовь и заботу, а он может тебя послать, вполне может. И согласиться с этим, не прятаться, не бежать от этого сломя голову – это и есть готовность к искренности, которая открывает новый шанс, дает возможность сделать этот рывок.

Помните, мы говорили, что на ногах бетонные гири – они не умозрительные, это не выдумка. Вы не можете это просто шаг за шагом мирно пройти. Здесь нужно взлететь, чтобы они остались внизу.

И в момент разрушения, когда ты говоришь: «Мне дорог этот человек», – это и есть тот момент взлета.

Ты нарушаешь правила, потому что и синий, и зеленый «этажи» живут так, постоянно закрываясь, защищаясь, надо быть бдительным, смотреть, чтобы кто-то не увидел тебя раздетым, психологически раздетым.

А тут ты вдруг говоришь: «Да фиг с ним», – все это снимаешь. И тогда бетонная гиря остается, а ты можешь взлететь на следующий уровень. Хорошая новость тут в том, что это можно сделать с любого конца. Это справедливо не только в отношениях родителей, но и в отношениях с детьми.

Ведь и с детьми часто мы зависаем в этой войне: мы постоянно с чем-то боремся, чего-то хотим от них, что-то требуем. Мы ставим свою любовь и хорошее отношение к ним в зависимость от условий – от того, как они будут себя вести, как они будут учиться, как они будут с нами разговаривать и т.д. Это тупик.

В этой войне можно провести годы, и никто не выиграет, но будет много жертв. Важно оставить это все.

Я люблю этого ребенка независимо от того, как он учится, как и что он делает, насколько он мне благодарен и так далее. Когда мы можем так к этому отнестись, в этот момент открывается возможность оказаться выше всего этого, освободиться. Конкретные пути могут быть разными – не обязательно мыть посуду – это может быть что-то другое, потому что главное – внутреннее состояние.

Вы спрашиваете: «Смирение со стороны партнера разве не называется изменением себя под воздействием воли другого?» Понимаете, такие термины, как «поражение» – из описания войны. Смысл не в том, чтобы победить или проиграть, потерпеть поражение или подписать капитуляцию. Смысл в том, чтобы отказаться воевать, это позиция ненасилия: я с тобой не воюю. От того, что ты делаешь человеку хорошее, ты не проигрываешь.

Ты делаешь человеку хорошее – и это твой свободный выбор.

Конечно есть большая разница между любовью и созависимостью, когда ты просто удовлетворяешь потребности другого человека и свои, потому что ты в себя не веришь и на самом деле точно знаешь, что никому на свете не нужен, что единственный твой шанс – прожить эту жизнь так, чтобы тебя не прогнали, то есть нужно быть очень удобным и необходимым кому-то. Это конечно не про свободу, а про очень глубокое застревание.

Но если мы говорим про взлет с этого уровня, то это о другом: я принимаю то, что ты можешь обойтись без меня, я принимаю то, что ты можешь не принять мой дар, что ты можешь сказать: «Нет, я с тобой не хочу». Но пока на данный момент я с тобой хочу, хочу делать для тебя что-то хорошее, хочу принести какую-то радость в твою жизнь. Это очень сильная свободная позиция – не про подчинение, не про проигрыш, а про спокойное принятие.

Что делать, если кто-то хочет, чтобы вы изменились? Все то же самое. Почему человек хочет, чтобы кто-то изменился? Потому что он не может убрать перегородку, ему очень страшно. Он не может принять другого целого, в том числе он не может принять себя целого. Мы можем отказываться измениться, но мы можем спросить: "Что я могу сделать для тебя?" Когда человек говорит: "Для меня ты можешь измениться", – он ошибается. На самом деле нам никогда не нужно, чтоб другой человек изменялся. Но у нас могут быть какие-то конкретные пожелания в связи с нашими потребностями.

Понимаете разницу? Если я говорю, что мне с тобой плохо, меня человек спрашивает: «А что я должен сделать?» – «Ты должен стать заботливым». Это ни о чем. Или я говорю, что мне плохо; человек спрашивает: «А что я могу для тебя сделать?» – «Ты мог бы мне сделать чаю, принести в постель?» Это уже не про то «изменись», а про «сделай что-нибудь».

И когда мы спрашиваем близкого человека, который недоволен: «Что я могу для тебя сделать? Чем я могу тебе помочь?» – мы снимаем вопрос об изменениях. Мы не обсуждаем с ним вопрос, как бы мне удариться оземь, измениться.

Мы спрашиваем: у тебя потребность какая, ты чего хочешь? Что я могу сделать, чтобы твоя потребность была удовлетворена, что я могу сделать для тебя? Это другой уровень, это уже не перетягивание каната, кто кого заставит измениться. Поэтому здесь нет каких-то таких очень четких алгоритмов, простых, вроде: делай раз, два, три – и все будет прекрасно. Это внутреннее состояние. Что мне нравится в том рассказе – акцент на внутреннее состояние. Это произошло изнутри. Это не про «мой посуду», а про то, что он внутри разоружился". опубликовано econet.ru

На днях в интернет-магазине я решила выбрать книжки для двухлетней дочки - ну, знаете, все эти зайки-попрыгайки, стишки из двух слов, яркие картинки. В разделе «Первые книжки малыша» мне сразу стало неуютно: на красочных обложках гордо красовались заголовки в духе «Развитие памяти, моторики и сенсорики». Вот тут я окончательно поняла, что современная педагогика больна «развивайкой» в терминальной стадии. На этом фоне особенно важными мне кажутся книги, которые с этой тенденцией борются. И учат родителей не «развивать», а любить ребенка. Именно этому посвящена книга психолога и публициста Людмилы Петрановской «Тайная опора: привязанность в жизни ребенка».

Как любить и при этом запрещать?

Многие наивно полагают, что любить ребенка вообще не сложно. Что есть магический «материнский инстинкт», который мигом включается и сразу закрывает все вопросы по этой части. Однако история вида гомо сапиенс сложилась так, что инстинкты в нашей жизни играют не такую уж значительную роль, а главное - развитие памяти, моторики и сенсорики…. тьфу, главное - это социальное поведение. В том числе родительское поведение. Потому что жизнь людей устроена очень сложно. Маме-тигрице нет необходимости заставлять львенка убираться к комнате, ложиться спать в определенное время или обсуждать с львенком-подростком его проблемы с девушками. Мать маленького человека сталкивается со сложными проблемами каждый день, поэтому для нее очень важен вопрос «Как любить ребенка, если его при этом надо воспитывать?».

Цитата из книги:

«Архаично живущие племена, которые умиляют исследователей своими почти всегда довольными и спокойными младенцами, имеют очень мало что запрещать или предписывать маленьким детям. Замерзнет - придет погреться, проголодается - протянет руку, захочет спать - заснет».

Мы живем в совершенно другом мире. Мы вынуждены запрещать и не пущать. Лично для меня это всегда драма. Рецепт Петрановской - это добрый и злой полицейский в одном лице. Этот рецепт здорово помогает сгладить противоречие между любовью и воспитанием:

«Отказывать тоже можно из позиции заботы, а можно из позиции насилия. Можно запрещать, но при этом сочувствовать ребенку, сохранять с ним доброжелательный контакт: «Я понимаю, как тебе хочется еще мультик, но нам пора спать. Ты расстроился? Иди ко мне, я тебя пожалею»…».

Лично мне этот простой рецепт уже помог спокойнее общаться с дочкой.

Кроме того, я усвоила из книги очень важную мысль: стресс - это не время для воспитания. Знакомая ситуация: ребенок орет, вы орете в ответ, и сами себя ненавидите за это? Или ребенок весь в слезах - а вы ему со строгим лицом рассказываете, что так вести себя нельзя, и вообще вы сейчас дверь закроете и уйдете? Потому что ну а что еще делать - не поддаваться же на истерику? У Петрановской на этот счет рецепт такой: поддаваться не надо (не надо покупать ту машинку, если он из-за нее катается по полу в магазине), но надо сохранять спокойствие и не дать себе превратиться в шипящую фурию. Любить ребенка безусловно - это значит давать любовь, даже когда ребенок ведет себя не так, как вам хотелось бы. Истерика ребенка - это не повод для воспитания ребенка. Это повод для воспитания себя.

«Если скандал уже разгорелся, деваться некуда - надо ждать, пока стресс стихнет и хотя бы не подливать масла в огонь криком, угрозами и невыполнимыми требованиями типа «прекрати орать», «немедленно успокойся», «замолчи сейчас же». (Вы сами-то захотели бы такое услышать, когда рыдаете - от мужа, например?) Просто остаемся рядом, если дается - обнимаем, гладим, что-то говорим. Смысл слов не очень важен, он все равно не очень понимает, важнее интонация, присутствие, прикосновение. Конечно, очень важно ваше собственное состояние, если вас трясет, вы ребенка не успокоите. Поэтому прежде всего … дышим, успокаиваемся сами - иногда этого достаточно, чтобы стресс ребенка пошел на снижение».

Быть ребенку другом или руководителем?

А, может быть, вообще ничего не запрещать? Устроить семейную коммуну, где все равны? Увы, нет. Прощай, утопия. Быть родителем, который ничего не запрещает и не контролирует, - не вариант. В нашем сложном мире это равносильно тому, что оставить ребенка без защиты.

Хотя вроде бы с виду - ну что может быть прекрасней, чем «родитель-друг»! Ты зовешь маму по имени, она ничего не запрещает и со всем соглашается, - ты самый счастливый ребенок! Согласно Петрановской, все не так просто. Такой либеральный подход родился во второй половине XX века как реакция на довоенную авторитарную модель семьи, где ребенок не получал никакого тепла и понимания. Но оказалось, что дети, воспитанные «родителями-друзьями», чувствуют тревогу и незащищенность.

«Ребенку в равной мере будет страшно и плохо как с родителями инфантильными, беспомощными, так и с суровыми, не чуткими к потребностям ребенка».

В семье должна быть иерархия, и каким бы понимающим ни был родитель - он должен быть главным. Это нормально, - и главное, что родитель тоже должен понимать, что это нормально. Иначе возникают неизбежные агрессивные срывы:

«Если родитель не чувствует себя вправе запретить, если он не в доминантной ответственной роли, то он должен, для того чтобы запретить, «раскочегариться», разозлиться: это я не просто так тебе запрещаю, а потому, что ты плохой, ты виноват. «Тебе лишь бы смотреть мультфильмы бесконечно! Ты совсем от рук отбился! Как тебе не стыдно капризничать - такой большой мальчик!» - и все в таком роде. И сразу запрет перестает быть поведением защиты и заботы, он воспринимается ребенком как нападение, вызывает обиду».

То есть «родитель-друг» не способен спокойно чувствовать себя комфортно в ситуации конфликта - и конфликт неизбежно превращается в битву «друзей» в песочнице.

Детские истерики: жалеть или «не поддаваться на манипуляции»?

Многие уверены, что дети скандалят, потому что их слишком балуют вниманием. И поэтому ни в коем случае нельзя им потакать. Ничего подобного, все как раз наоборот, - считает Петрановская. Истерика - это способ хоть как-то обратить на себя внимание вечно занятого родителя.

«Если ребенок не уверен в своем взрослом, в его привязанности, он будет добиваться подтверждающей связи, стремиться сохранить и укрепить ее любой ценой».

Поэтому главная профилактика истерик - любить, обнимать, носить на руках, хвалить. В общем, делать все, чтобы ребенку не приходилось прибегать к экстремальным способам привлечения внимания. Истеричный ребенок - это ребенок недолюбленный, а вовсе не избалованный.

«Во многих традиционных культурах младенцы весь первый год жизни проводят прижавшись к матери, она держит ребенка на руках, или носит, привязав на спине. Кормит, не отрываясь от дел, спит тоже с ребенком. Если бы опасения про «избалуются, приучится» были верны, их дети должны были бы чуть не до взрослого возраста настаивать на том, чтобы их носили. Однако наблюдения говорят ровно обратное: эти малыши намного более самостоятельны и независимы к двум годам, чем их городские сверстники. Они не склонны ныть, канючить, постоянно дергать мать и «висеть» на ней, они полны радостной любознательности и вовсе не выглядят «избалованными». А дети из современных мегаполисов, которых очень боялись «приучить к рукам», или чьи мамы не могли с ними быть, ненасытно требуют внимания взрослых, капризничают, изматывают родителей своим вечным недовольством и прилипчивостью».

Ребенок борется за внимание родителей - а значит, ноет, капризничает, хулиганит и даже болеет. А все потому, что он испытывает «голод привязанности». И если его не удовлетворить, то будет становиться хуже и хуже. Привязанность - это органическая, инстинктивная потребность ребенка. Не удовлетворять ее, чтобы не избаловать, - это как голодному ребенку не давать поесть, потому что он слишком громко просит!

«По такому принципу формируется устойчивое капризное, зависимое поведение: если ребенок часто чувствует, что взрослому не до него, он не может расслабиться, он все время должен быть начеку, проверять прочность связи. Родители устают, раздражаются, окружающие их уверяют, что ребенок «слишком избалован», они начинают проявлять строгость, «не идти на поводу» - и дело становится еще хуже, ведь он пугается еще больше и борется еще отчаянней. Образуется замкнутый круг, в котором все несчастны и недовольны».

Одним словом, хотите вырастить непослушного, нервного и озлобленного ребенка? Без проблем. Просто «не балуйте» его.

«Готовность ребенка слушать определяется не нотациями и поучениями, не наказаниями и призами, а качеством привязанности».

Хвалить или быть построже?

И тут мы подходим к главной теме книжки - «привязанность в жизни ребенка». Петрановская уверена, что главная цель ваших отношений с ребенком - не «воспитание», не «обучение», а именно формирование привязанности. То есть, проще говоря, ваша цель - выстроить с ребенком доверительные отношения. И хотя, казалось бы, любить маму для ребенка естественно, но в нашем неестественном мире, как всегда, все сложно. И родители иногда умудряются своим «воспитанием» полностью растоптать привязанность в душе ребенка.

В России эта проблема, по мнению Петрановской, стоит очень остро. Наши мамы и бабушки воспитывались в атмосфере, где нельзя было разбаловать, «крик развивал легкие», а ношение на руках «ухудшало ребенку осанку». У нас вообще «территория с дефицитом позитивного внимания к детям». Сначала русские женщины просто коней на скаку останавливали, потом избы тушили, а под конец их еще и на заводы загнали для полнейшего «освобождения». Сами понимаете: с ребенком на шее ни в горящую избу, ни на завод. Так что в нашей стране «сильных и независимых» материнская любовь и нежность - это практически терра инкогнита. Этому надо учиться у специалистов.

Например, учиться «позитивному отзеркаливанию» и «контейнированию».

«Позитивное отзеркаливание» - все эти «ути-пути», «как хорошо покушал!», «молодец какой, сам попил!», «ты у меня самый лучший!». А также: «Это что такое? А, зайка… Какой красивый зааааайка!» - в ответ на хаотичное переплетение карандашных линий. Одним словом, сплошное сюсюканье и балование в понимании женщин, рожденных в СССР, - именно поэтому мы так удивляемся, попадая в страны, где детьми восхищаются все прохожие, то есть где нет дефицита позитивного внимания к детям, как в России.

Если ребенку в детстве не хватает позитивного отзеркаливания, если его только постоянно оценивают («Трояк?! И это у тебя, отличницы, позор!») - то из ребенка вырастает депрессивный и неуверенный в себе взрослый, который зависит от мнения других людей, потому что в свое время не получил от мамы подтверждение любви. Который выкладывает каждый свой шаг в Инстаграм в поисках лайков - читай, «в ожидании позитивного отзеркаливания». Чтобы кто-то, наконец, его оценил и полюбил, раз в детстве этого не сделали родители.

Так что когда у ребенка что-то не получилось, и он бежит к вам за утешением, - не надо его «воспитывать» в духе «ну вот опять, ты сам виноват, яжеговорила» - просто обнимите его, пожалейте и утешьте. Даже если он соврал - он скорее всего сделал это, чтобы понравиться маме: обнимите его, объясните свои чувства, поговорите с ним. Не бойтесь «избаловать»: так мы помогаем ребёнку справиться со стрессом - это называется «контейнирование» или возвращение в «психологическую утробу». Так мы показываем, что изучать мир и ошибаться - это нормально и нестрашно, потому что за ошибкой не следует немедленное наказание, и мама продолжает нас любить. Такое поведение формирует из родительской любви ту самую «тайную опору», которая вынесена в заголовок книги. И тяжело приходится по жизни тому, у кого такой опоры нет.

«Нам кажется, что тот, кто закален невзгодами с детства, будет лучше справляться с ними и потом. Это не так. Исследования показывают, что лучше справляются с трудностями те, у кого было счастливое детство и благополучная семья. Их психика имеет запас прочности, в стрессе она сохраняет способность быть гибкой и изобретательной, они обращаются за помощью и способны утешиться сами».

Кстати, то, что мужчины «не эмоциональны» и не понимают женщин - это, по мнению Петрановской, социальный навык. Я давно это подозревала, но вот тут, наконец-то, нашла научное объяснение. Просто их в детстве не «контейнировали»: в ответ на их горе им говорили: «Не реви как девчонка!». Их никто не утешал - и они не научились утешать. И учатся потом, только читая книжки. Впрочем, как и многие молодые матери, которых в детстве тоже не очень-то баловали сочувствием.

Понимая роль «позитивного отзеркаливания» в развитии ребенка, мы можем оценить, насколько важно психологическое, эмоциональное состояние матери в это время. Ее болезнь, усталость, конфликты с мужем, страх за будущее могут привести к тому, что ухаживать за ребенком она сможет, а позитивно отзеркаливать - нет. Поэтому самое лучшее, что могут сделать для младенца члены семьи, близкие - помочь его маме быть отдохнувшей, спокойной, счастливой и проводить в общении с ребенком больше времени. Лучше не сидеть вместо нее с ребенком, а позаботиться о ней самой: освободить от домашних дел, вкусно накормить, сделать массаж, наполнить ароматную ванну. Когда мама сама хорошо себя чувствует, она будет общаться с ребенком естественно и с удовольствием.

Добиваться результатов или пустить все на самотек?

Детский сад и школу Петрановская рассматривает как неизбежное зло. Она уверена, что не стоит переоценивать их роль в социализации или даже в обучении. Самые главные навыки общения ребенок получает, общаясь в семье. Развивашки в детском саду - тоже ничто по сравнению с маминым вниманием. В общеобразовательной школе научиться ничему невозможно, потому что там скучно и постоянный стресс (не потому ли после контрольной, а тем более после окончания школы все «знания» так быстро выветриваются из головы?) Если уж вы отдаете ребенка в общеобразовательную школу, нужно помочь ему пережить этот период, относясь с иронией и скепсисом ко всем этим двойкам и родительским собраниям. Хотя бы не скармливать отношения со своим ребенком «Молоху обязательного образования», как говорит Петрановская.

Не стоит удивляться, что ребенок плохо учится в школе, - школа просто не отвечает потребностям ребенка в обучении. Не стоит удивляться и «плохим компаниям», где подросток ищет учителей жизни, потому что «взрослые вложили в его руку камень обязательного образования вместо хлеба настоящего обучения» . К тому же, если ребенок попал под дурное влияние, то значит, это вы не имеете на него влияния - и он ищет понимания, близких отношений и принятия на стороне.

Так что же делать, чтобы все-таки вырастить ребенка умным, успешным, хорошо социализированным человеком?

Прежде всего, просто любить его. Это позволит ребенку вырасти счастливым, удовлетворенным, открытым - и, как результат, успешным в жизни.

«Эмпатия и рефлексия - важные составляющие эмоционального и социального интеллекта, а они определяют качество жизни человека намного больше, чем академическая успеваемость».

По мнению психологов, у ребенка есть органическая потребность в «своем» взрослом. Поэтому не сработает утопическая идея изымать детей из семьи и гармонично и правильно воспитывать их каком-нибудь учреждении. Вот такие мы люди - собственники. Нам надо учиться любить конкретных людей и учиться любить себя, чувствуя, что нас тоже любят и принимают. Этот опыт любви - базовый. И это именно то, что в первую очередь должен развивать в ребенке родитель. Все остальные развивашки - вторичны.

«Сегодня многие «развивающие методики» превращены в бренды с довольно агрессивной маркетинговой политикой, родителям всячески внушают, что нужно вложить в ребенка сейчас, а то будет поздно, и он окажется лишен прекрасных перспектив, его карьера будет загублена, ему останется только всю жизнь прозябать среди аутсайдеров. Чтобы такого не случилось с вашим чадом - срочно купите эту книгу, эту методику, оплатите эти занятия».

То есть понимаете, да? Никто не будет учить вас давать ребенку любовь, потому что это - бесплатно. Ваша любовь бесплатна - в том смысле, что это не даст денег производителям пластмассового «детского счастья». Но зато ваша любовь очень дорога ребенку. Это как раз тот случай, когда наглядно видно, что душевное богатство гораздо важнее материального. Лучше покупать одежду в секонд-хенде и проводить больше времени с ребенком, чем пропадать на работе, чтобы купить ему все самое крутое и «сделать малыша счастливым». Самое ценное, что вы можете дать, - это свое время, внимание и любовь.

«Ребенок беженцев, которые остались без кола и двора, побывали под обстрелами и пережили нехватку еды, живут в лагере для переселенцев, не зная, что с ними будет дальше, может быть безмятежно счастлив, если родители с ним и сами не теряют присутствия духа. И, наоборот, ребенок, живущий в дорогом богатом доме, с самыми лучшими материальными условиями, находящийся в полной безопасности, может быть совсем не благополучен, потому что у папы бизнес и любовница, и дома он почти не бывает, мама в депрессии, и уже раз пыталась выпить упаковку снотворного, а малышом занимаются постоянно меняющиеся домработницы и няньки. И именно он, а не его сверстник из семьи беженцев имеет все шансы на невроз, энурез, нейродермит и прочие последствия тяжелого длительного стресса» .

Так что никакие элитные репетиторы и дорогие секции не смогут дать ребенку того, что может дать мама.

Не «развивающие методики», а отношения с родителями дают детям лучший старт в жизни.

Более того, обилие «развивающих методик» дает хороший шанс вырастить ребенка духовно богатого, но душевно больного. То есть весьма плохо социализированного. Мне почему-то сразу вспомнились истории о юных гениях, которые, повзрослев, не становятся гениальными взрослыми - они становятся унылыми социофобами, не способными нормально общаться с людьми.

Петрановская, кстати, говорит и том, что любовь важна не только для развития эмоционального интеллекта, но и для развития рационального интеллекта. Невозможно нормально учиться, если тебя не любят. То, что брошенные дети отстают в развитии, часто списывают на плохую генетику и «матерей-алкоголичек». Но дело не в генах: этих детей просто никто не любит. Стресс блокирует у них способность обучаться. Попав в любящую семью, большинство из них быстро избавляется от «диагноза» (читай - клейма) и становятся вполне смышлеными детьми.

Для домашних детей действует тот же принцип: чем больше вы орете на ребенка за плохо сделанную математику, тем хуже он понимает математику. Потому что все его силы уходят на то, чтобы бороться со стрессом.

Если вы изо всех сил «развиваете» ребенка, не давая ему спокойно играть - его интеллект не развивается, а затормаживается. И вообще, по мнению Петрановской, «самое лучшее, что мы можем сделать для развития своих детей в нежном возрасте, - не мешать им играть».

Если уж вы непременно хотите развить в ребенке интерес к чему-то, поможет только ваш пример, которому он с радостью последует. Не стоит удивляться, что ребенок не читает, если он никогда не видел вас с книгой.

Если вы требуете от ребенка результатов, чтобы он был непременно «быстрее, выше, сильнее» - готовьтесь к тому, что он вырастет демотивированным, бессердечным и нервным, потому что ему не давали быть собой, его не принимали и его потребностями не интересовались. Несмотря на то, что «здесь и сейчас» у вас чудо-ребенок, которым можно похвастаться перед друзьями.

« Некоторые дети вообще приходят к выводу, что «заниматься» - это единственное возможное времяпрепровождение с родителями. Все остальное родителям не интересно, только объяснять, развивать, обучать. Хочешь получить маму хоть на полчаса в день - изображай интерес к занятиям. Потом мама рассказывает, что «ее ребенок всегда с удовольствием занимается, и даже сам просит». Еще бы. Маму захочешь - и не то полюбишь. В нежном возрасте ребенок обычно не способен сопротивляться, он будет стараться нравиться родителям. А заодно обучаться тому, что ты сам, твои желания, твои потребности не важны, важен результат, достижение, успех, место в конкурентной борьбе».

Как видите, быть любящей мамой не так-то просто. Действительно любящей, а не выдающей иезуитские сентенции в духе: «Я тебя мучаю, потому что ну ооочень люблю и хочу тебе только хорошего!». Вы же помните, что вы чувствовали, когда вам в детстве это говорили? В общем - не надо так.

В двух словах, рецепт Петрановской - это меньше нотаций и больше объятий. А остальное приложится.

Теги:

Например, 50 рублей в месяц - это много или мало? Чашка кофе? Для семейного бюджета - немного. Для Матрон - много.

Если каждый, кто читает Матроны, поддержит нас 50 рублями в месяц, то сделает огромный вклад в возможность развития издания и появления новых актуальных и интересных материалов о жизни женщины в современном мире, семье, воспитании детей, творческой самореализации и духовных смыслах.

Об авторе

Филолог и магистр социальной философии. Автор блогов nenadoada.ru и antilubov.ru. Журналист, пиарщик, преподаватель русского, литературы и прочей гуманитарщины. Мама дочки, жена мужа, хозяйка собакена и кошки. Само собой, немного поэт, и меня даже немного печатали. Когда-нибудь напишу роман:)

Экология жизни. Дети: Ни обществу, ни прессе не нужно нагнетать «родительский невроз»: говорить о родительских ошибках, о том, что они не так делают...

Ни обществу, ни прессе не нужно нагнетать «родительский невроз»: говорить о родительских ошибках, о том, что они не так делают. Большинство родителей нормальные.

В этом абсолютно уверена педагог-психолог, специалист по семейному устройству, лауреат Премии Президента РФ в области образования, автор книги «К вам пришёл приёмный ребёнок» Людмила Петрановская.

Большинство родителей нормальные

- Часто родители переживают сомнения по поводу своей родительской компетенции…

Понятно, что разные социальные слои населения по-разному относятся к вопросам воспитания. Но все-таки сегодня родители нередко беспокоятся по поводу того, хорошие они или плохие. Они очень сильно переживают, все время читают какие-то статьи и книги, что-то пытаются улучшить в этом отношении, не верят в себя.

С одной стороны, такое внимание к процессу воспитания, конечно, хорошо: стремиться к совершенству нужно. С другой стороны, это невротизирует, причем, всех. Ведь и дети себя не очень хорошо чувствуют, если родители все время не уверены в себе.

Как-то веками люди жили и вообще над этой темой особо не задумывались. То есть плохим родителем был только тот, кто совсем не занимался детьми, и в результате ребенок пошел по плохой дорожке. Сейчас требовательность к родителям гораздо выше.

И это хорошо, что люди об этом думают, стараются учитывать потребности детей, стараются сделать для них многое лучше и так далее.

Просто нужно найти «золотую середину» между крайними полюсами: полным равнодушием – живу, как удобно или как велено, а что с ребенком – дело десятое, ребенок обойдется, – и крайним перфекционизмом, стремлением к бесконечному совершенству.

Есть между этими полюсами, какая-то нормальная точка, которую можно назвать «достаточно хорошей матерью». Не нужно быть совершенством для того, чтобы ребенок нормально понимал тебя, чтобы развивался. Достаточно быть внимательным к нему, при этом получать удовольствие от ребенка, от общения с ним. Нет такого, что одно слово не так скажешь и – травма на всю жизнь ребенку. Один раз в цирк с ним не пойдешь – и все, у него депривация.

Чем больше ты нервничаешь по поводу того, не совершаешь ли ошибок, тем больше шансов, что ты вообще ничего не поймешь про них. Это как невозможно заснуть, если пытаться все время бояться, что ты не заснешь. Чем больше ты нервничаешь, тем меньше ты можешь получить удовольствия от простого общения с ребенком. А ребенку все-таки важно, чтобы мы просто получали удовольствие от него.

– Какие главные ошибки, на Ваш взгляд, чаще всего допускают современные родители?

– Мне бы не хотелось развивать эту тему. А то и так современные родители чувствуют себя все время виноватыми, думают: какие у нас главные ошибки?! А большинство – на самом деле – нормальные родители. И нет никакого специального списка ошибок, совершаемых ими.

Мне кажется, надо просто меньше нервничать и больше доверять себе, своему какому-то природному чутью.

– А если все-таки что-то упущено, что-то открылось уже в старшем возрасте, подростковом, это можно исправить?

– Во-первых, мы никогда не знаем последствий, причинно-следственная связь здесь не всегда очевидна. Есть дети, которыми мало занимались, и они выросли прекрасными детьми. И дети, которыми много занимались, и у них – серьезные проблемы.

Я не имею в виду очевидные, из ряда вон выходящие случаи, когда ребенка заперли в кладовке, и он стал после этого заикаться.

Вот если ребенка заставляли ходить в музыкальную школу – это хорошо или плохо? А если бы не заставили – это хорошо или плохо? Мы делаем так, как считаем нужным. И никакого способа получить «дорожную карту безошибочного родительства», с которой можно благополучно пройти с ребенком вплоть до его взрослого возраста. Не бывает такой карты в принципе.

Никто не знает, как хорошо. Поэтому, нужно просто иметь хорошие отношения с ребенком, чтобы он знал, что его любят, о нем заботятся, его понимают. А что конкретно мы сделали так или не так, – все равно мы этого не знаем.

И все равно будет за что себя корить, и все равно у ребенка будет повод высказывать нам претензии, если он захочет: а почему заставляли меня играть на пианино? А почему не заставляли играть на пианино?

– Ну, а все-таки, хватились родители ближе к подростковому возрасту: недодали, например, ребенку; внимания мало уделяли, работали все время. Можно что-то исправить?

– Можно. Важно чтобы родители действительно поняли, какая потребность у ребенка, что ему что-то нужно. А там уж решать ситуацию как получится. Или сократить рабочее время, или выходные полностью проводить с ребенком. Ребенку очень важно понимать, что он как бы на одной волне с родителями, что они готовы быть внимательными. И, в общем, этого достаточно.

– Для чего родители воспитывают детей? Чтобы сделать их счастливыми? Научить каким-нибудь навыкам?

– Я считаю, что мы воспитываем детей для того, чтобы у них было больше возможностей в будущей жизни, чтобы они были более свободными. Ну, например – дать ребенку образование. Ребенок с образованием может пойти в университет, а может пойти в дворники. У ребенка без образования нет выбора. То есть мы воспитываем, даем образование не для того, чтобы он обязательно пошел в университет, а для того, чтобы у него было больше свободы выбора.

Если мы создаем ему ощущение защиты в детстве, то, став взрослым, он может распорядиться собой, своей жизнью, своим временем, своими талантами как угодно. Если мы не даем ему такого ощущения, и он все время в стрессе, то он будет вынужден часть жизни, как минимум, потратить на то, чтобы разобраться в своей обиде на нас и в своих претензиях к нам.

Чем меньше мы создаем ребенку этих несвобод на будущее, этих нехороших сценариев, по которым он обречен будет ходить, чтобы разобраться с проблемами, тем лучше. Он будет заниматься своей жизнью, своими планами, своими идеями, а не разбираться с обидами на нас.

– Свобода выбора – как ее нужно изначально начинать предоставлять?

– Тут дело не в выборе. Дело в возможностях. Грубо говоря, если мы не будем ребенка водить на улицу, не будем приучать его к нормальному питанию, у него будет сильный рахит, и возможностей у него будет гораздо меньше. Так во всем. Если мы не будем заботиться о ребенке, то будем ограничивать его свободу на будущее.

– А еще родители переживают, что недодают ребенку любви…

– Мне кажется, постоянные нервные размышления родителей о том, что они недоработали, любви точно не прибавляют. Тем более, по умолчанию все родители любят детей.

Другое дело, что дети порой как раз не чувствуют любви потому, что родители не могут нормально жить, получать удовольствие от общения с ними. Они все время должны прыгать до какой-то планки, чему-то соответствовать: образу «хорошего родителя», «родителя отличника», правильно воспитывающего, грамотно развивающего и так далее.

В итоге не хватает времени, чтобы просто быть вместе с ребенком. Так что лучше расслабиться и просто любить детей. Не боясь показать им это.

– А если родители стремятся сделать из ребенка кого-то – преуспевающего человека, суперученого, супермузыканта в будущем, и так далее, абсолютно не обращая внимания на то, а надо ли это самому ребенку?

– Это из-за какой-то родительской неуверенности в себе, в своем праве быть таким, какой ты есть, желания соответствовать некому идеалу, что-то кому-то доказывать. Могу посоветовать только психотерапию в таких случаях, если уж совсем никак не получается видеть в своем ребенке именно его самого и его потребности.

– То есть главный Ваш посыл нервничающим родителям – расслабиться. А в каких-то непростых случаях – обращаться к специалисту?

– Да. Мне кажется не надо ни обществу, ни прессе поднимать этот родительский невроз, говорить об ошибках родительских, о том, что так или не так они делают. Большинство родителей нормальные.

Можно рассказывать о каких-то аспектах воспитания, можно просвещать и так далее, но без выставления оценок и поиска ошибок. опубликовано . Если у вас возникли вопросы по этой теме, задайте их специалистам и читателям нашего проекта .

Беседовала: Оксана Головко

С момента появления на свет ребенок становится центром жизни семьи. Родители, бабушки и дедушки заботятся о младенце, беспокоятся, хорошо ли он ел, спал, стараются всячески радовать его. Ребенок день за днем получает информацию о том, что он принят в мире, у него формируется уверенность в том, что «со мной все хорошо, я здесь по праву». Дети, у которых сформировано это ощущение, несут в себе заряд уверенности, могут спокойно и конструктивно реагировать на критику, находить выходы из сложных ситуаций.

Если же ребенок был лишен семьи или родители занимались чем угодно, но не им, если у него не было сформировано убеждение, что он существует в мире по праву, даже повзрослев, он любую проблему будет воспринимать как катастрофу, которую невозможно пережить. Такому человеку трудно учиться на своих ошибках, он становится очень уязвимым, тревожным, агрессивным.

Для взрослого человека количество фрустраций, переживаемых ребенком, кажется запредельным. Но ребенок справляется

Мы приходим в мир абсолютно беспомощными, мы не можем позаботиться о себе. Наше выживание, возможность стать самостоятельным и ответственным человеком полностью зависит от того, будет ли у нас «свой взрослый», тот, кто готов заботиться, защищать, жертвовать своими интересами ради нас. Он не обязательно должен быть сверхуспешен, умен или силен. Он должен лишь считать ребенка своим, заботиться о нем, защищать его.

В идеале у каждого из нас должен быть «свой взрослый», рядом с которым спокойно и безопасно, который находится с ребенком в отношении привязанности - отношении защиты и заботы. Это отношение привязанности к «своему взрослому» становится для детей мостиком в жизнь, проходя по которому они будут развиваться и постепенно становиться самостоятельными.

Научившись ходить, ребенок начинает активно исследовать мир: постоянно что-то трогает, изучает, куда-то лезет. И, естественно, когда он так активно всему учится, он очень часто испытывает фрустрацию - негативное переживание, связанное с неудачей, невозможностью получить желаемое.

Залезал на диван - упал, играл с дверцей - прищемил пальцы, потянулся за чашкой - чашка разбилась, захотел съесть конфету - мама не разрешила… И так каждый день! Для взрослого человека количество фрустраций, переживаемых ребенком, кажется запредельным. Но ребенок справляется. И в первую очередь это возможно благодаря тому, что в любой сложной жизненной ситуации для преодоления фрустрации он обращается к «своему взрослому». Если он немного расстроен, ему достаточно постоять рядом с мамой, если фрустрация сильная, то ему необходимо, чтобы его взяли на ручки, обняли, утешили.

Мы социальные существа, мы получаем поддержку и защиту в отношениях с близкими людьми. Когда мы сталкиваемся с чем-то, что вызывает слишком сильные, непереносимые негативные эмоции, с которыми мы не можем справиться, нам важно получить поддержку.

Необходимо, чтобы какой-то человек предоставил себя в качестве контейнера, психологической утробы, создал безопасный кокон между нами и миром, чтобы в этом коконе мы смогли безопасно пережить любые сильные чувства. Благодаря этому механизму - контейнированию (от английского слова container - «вместилище») - человек выходит из состояния стрессовой мобилизации. Универсальный способ контейнирования - объятия.

Для взрослого человека может быть достаточно разговора, внимания. Ему важно получить сигнал: «Я не один, обо мне позаботятся, я могу не беспокоиться о своей безопасности». Для ребенка это особенно важно, поскольку переживать фрустрацию и одновременно заботиться о безопасности невозможно. А чувство незащищенности мешает ему развиваться.

Вообще, у ребенка два основных состояния: «хочу к маме» и «мама рядом, как все вокруг интересно». Когда ребенок находится рядом с родителями, например на прогулке в парке, он занят исследованием мира. Но если вдруг родителей рядом не оказывается - он прекращает исследование до тех пор, пока родители не найдутся и контакт с ними не восстановится.

Когда человек испытывает стресс, происходит мобилизация всех ресурсов организма

То же относится и ко всему детству в целом. Как только ребенок «насыщается» отношениями со своим взрослым, он отправляется в самостоятельную жизнь. Цель родителя - стать ненужным ребенку. Чтобы ребенок научился справляться с трудностями без взрослого и, со временем, мог сам строить отношения со своими детьми.

Когда человек испытывает стресс, происходит мобилизация всех ресурсов организма. Чтобы увеличить шансы на успех, все системы начинают работать на повышенных оборотах. Но длительное пребывание в таком состоянии невозможно, поэтому после каждой мобилизации, чтобы гормоны стресса ушли из крови, необходима демобилизация, расслабление.

Если успех достигнут, демобилизация происходит за счет радостных переживаний, вызывающих расслабление. Если же получить задуманное не удалось, ребенок переживает фрустрацию, и в таком случае демобилизация возможна только через контейнирование: агрессия трансформируется в печаль через плач. Мы попадаем в объятия близкого человека, через слезы и печаль принимаем ситуацию. Тело расслабляется, появляется чувство усталости, успокоения.

Только близкие отношения дают возможность справиться с фрустрацией без потерь

Без контейнирования ребенок лишен возможности демобилизоваться, он застревает в состоянии стресса, становится напряженным, недоверчивым, у него повышается уровень тревожности, агрессивности. Чтобы выдерживать постоянное давление негативных эмоций, он может либо пойти по пути снижения эмоциональной чувствительности, либо вообще не мобилизовываться.

Наращивая защитный «панцирь», чтобы не чувствовать боль и обиду, он лишается и позитивных переживаний, а успокоения это все равно не приносит, потому что только контейнирование, только близкие отношения дают возможность справиться с фрустрацией без потерь. А отказ от мобилизации делает человека апатичным, безвольным, безответственным. Ребенок, выбравший этот путь, даже не пытается достичь цели, самое незначительное затруднение на пути повергает его в отчаяние.

Если же ребенок получает поддержку взрослого, он может переживать сильные стрессы, не разрушаясь, не приобретая патологических черт характера, накапливает позитивный опыт переживания неудач и учится извлекать уроки из собственных ошибок.