В древности к детям относились с любовью, но только в том случае, если они были желанными. Существовало несколько категорий новорожденных, от которых сами матери или отцы предпочитали избавляться. Особенно это было актуально в многодетных семьях, которым приходилось тяжело в материальном плане. Детоубийство было распространенной практикой контроля рождаемости и избавления от больных.

Ненужные девочки

Поскольку женщина после замужества, которое происходило в возрасте 13-15 лет, уходила в семью супруга, для своих родителей она нередко являлась «лишним ртом». Девочку приходилось кормить, одевать, растить, а потом она становилась помощницей в чужом доме.

Родители, у которых уже было несколько детей, старались избавляться от дочерей. Сыновей же всегда оставляли, поскольку в будущем они становились помощниками своим собственным родителям. Избавлялись от новорожденных женского пола очень просто: мать душила ребенка, как будто случайно наваливаясь на него во сне всем своим телом. Прямо обвинить женщину в убийстве в этом случае было сложно. Все выглядело как трагическое стечение обстоятельств.

Такие «случайности» происходили сплошь и рядом, особенно в деревнях. Таким же образом избавлялись от нежеланных детей, если у родителей уже было с десяток малышей. Нередко «лишние рты» просто переставали кормить и надлежащими образом о них заботиться. Ребенок заболевал и умирал от переохлаждения, голода, недосмотра или какой-то простой болезни, которой вполне можно было избежать.

Младенцы с уродствами

Особое место в практике детоубийства занимали случаи расправы с новорожденными, имевшими явные физические уродства. Если мать или повитуха замечала, что с ребенком не все ладно, он был обречен. Рождение малыша с любым отклонением могло стать обвинением в ведьмовстве и сожительстве с нечистой силой.

Отклонение могло быть каким угодно: альбинизм, недоразвитость конечностей, наличие лишних пальцев на ручках или ножках и пр. Все это окружающие расценивали как вмешательство нечистой силы в зарождение жизни. Мать своими руками душила такого младенца, после чего сжигала труп. Она могла закопать тельце новорожденного в лесу или выбросить его в «скудельницу ». Так называлась общая могила, где хоронили замерзших или утопленников, личность которых не была установлена.

Ненужные пасынки и падчерицы

Избавлялись и от детей от других браков. Ситуация, когда мачеха могла завести падчерицу или пасынка в лесную чащу и бросить там умирать от голода и лесных зверей, не была такой уж редкостью. Сказка «Морозко», в которой злая мачеха решила сжить со свету ненавистную падчерицу, не является абсолютным вымыслом. В ее основе реальные факты, имевшие место в жизни.

Детей часто оставляли и на топких болотах, где им грозила верная гибель. Бросали также в зимнем лесу в сильный мороз. Так было больше вероятности, что ребенок наверняка умрет от переохлаждения и его не скоро обнаружат (если вообще когда-то обнаружат). Ненужного отпрыска могли и просто выгнать из дому «на все четыре стороны». Иногда жестокосердные родители специально создавали дома такие невыносимые условия существования, что ребенку оставалось только сбежать и скитаться по свету.

Подкидыши

Не всегда женщина была способна убить свое дитя, даже нежеланное. В этом случае она подкидывала его под ворота богатого дома, церкви или - что случалось чаще - относила ребенка к той самой общей могиле, скудельнице . Там у матери было меньше шансов попасться на глаза людям и заслужить их справедливое осуждение. Постепенно оставлять детей вблизи скудельниц стало печальной традицией. Возле них стали сооружать небольшие избушки «божедомки », где дети хотя бы не оставались под открытым небом.

Со временем они превратились в небольшие детские приюты. Воспитанием детейзанимались пожилые люди. Они присматривали за сиротами, учили их уму-разуму, а заодно и охраняли божедомки . Еду и одежду в приюты сносили все, кто жил в округе. Таким образом ответственность за подрастающее поколение распределялась равномерно между всеми членами общества.

«Если кто не родится от воды и Духа, не может войти в Царствие Божие. Рожденное от плоти есть плоть, а рожденное от Духа есть дух. Не удивляйся тому, что Я сказал тебе: должно вам родиться свыше». Из слов Господа, сказанных им в ночной беседе Никодиму, ясно, что Таинство Крещения имеет исключительное значение для человека.

История ветхозаветной Церкви знает установление о водном крещении с послемаккавейского периода (начавшегося с римского завоевания Иудеи в 63 г. до н.э.). Оно символизировало не только физическое, но и нравственное очищение приступающего к нему человека. Этим крещением Иоанн Предтеча крестил приходящих к нему в Вифаваре при Иордане. Иисус Христос, приняв это крещение от Иоанна Крестителя в водах Иорданских, тем самым освятил его.

Таинство Крещения было установлено Христом перед Его Вознесением, когда Он сказал ученикам: Итак идите, научите все народы, крестя их во имя Отца и Сына и Святаго Духа, уча их соблюдать всё, что Я повелел вам и се, Я с вами во все дни до скончания века.

Способ крещения в древней Церкви описан в Учении двенадцати апостолов (Дидахе) (I – начало II в.): Крестите в живой (то есть проточной) воде во имя Отца и Сына и Святого Духа. Если же нет живой воды, крести в другой воде если не можешь в холодной, то в теплой. А если нет ни той, ни другой, то возлей на голову трижды.

Крещению в апостольские времена предшествовало изучение основ Православной веры и покаяние крещаемого в своих грехах.

Тогда еще не существовало определенных правил совершения Таинства. Из Нового Завета известно несколько случаев Крещения разных лиц апостолами, причем по прямому указанию Христа. Это Крещение апостолом Филиппом евнуха царицы Кандакии в реке. А также Крещение апостолом Петром сотника Корнилия со всей его семьей и Крещение, совершенное апостолом Павлом над темничным стражем, который обратился, увидев чудесное освобождение пленников от уз. В последних двух случаях апостолы крестили целые семейства, в которых были и дети. Характер Крещения в апостольские времена был исключительный и не мог оставаться таким и дальше, ввиду того, что христианство стало активно распространяться.

Мужи апостольские (I – начало II века) крестили прибегающих к ним уже по определенной, хотя и очень простой схеме.

1. Оглашение (обучение истинам веры). 2. Покаяние крещаемого и отречение от совершённых грехов. 3. Устное исповедание веры во Христа. 4. Троекратное погружение в воду во имя Отца и Сына и Святого Духа.

Оглашение обыкновенно продолжалось два или три года. В течение которых человеку, желающему принять Крещение, раскрывалась важнейшая часть христианского учения. Перед Пасхой оглашенные вносили свои имена в список крещаемых. В Великую Субботу местный епископ совершал торжественное Крещение всех оглашенных. Происходило это обычно в природных водоемах, реках и ручьях.

В конце II и в III веке готовящемуся приступить к Таинству Крещения необходимо было прийти к епископу и исповедать ему свое желание стать членом Церкви. Епископ собирал сведения о нравственных качествах его души, поведении в семейной и общественной жизни и заносил его имя в церковный катастих (книгу). В этой книге содержался список оглашенных и членов общины.

Оглашенные могли присутствовать на богослужении, однако во время Литургии, после чтения Евангелия и проповеди, они должны были выходить из храма. Желающие принять христианское Крещение проводили время в посте и молитвах и ежедневно посещали богослужения, каясь в своих грехах. Крещение совершалось в Великую Субботу. Современное Пасхальное богослужение содержит в себе элемент, сохранившийся с тех времен: наш ночной крестный ход был в те времена ходом вокруг храма новокрещенных, облаченных в белые одежды и держащих горящие свечи.

Начиная с конца II века, епископы посвящали на особое служение в Церкви так называемых экзорцистов. Посвященные на это служение читали заклинательные молитвы, в которых именем Божьим запрещалось нечистым духам приближаться к новокрещенному. После заклинательных молитв человек, принимающий Крещение, отрекался от сатаны и свидетельствовал свое сознательное сочетание Христу. В отличие от современного чина, где отрицание от сатаны совершается три раза, в этот период оно повторялось пятнадцать раз. О практике освящения воды для совершения Таинства Крещения в Греческой Церкви также упоминается со II — III веков.

В IV-V веках приступающие ко Крещению исповедовали свою веру в словах точных и определенных, по установленной форме, при этом громко, во всеуслышание, с места возвышенного, в присутствии верующих. Блаженный Августин свидетельствует, что такой обычай существовал в его время в Риме. Тогда же утвердился обычай крестить по преимуществу взрослых с целью осознанного принятия ими Таинства. Однако, священники, отвергающие необходимость крестить младенцев, подвергались критики Собора.

Русская Церковь приняла чинопоследование совершения Таинства Крещения от Византийской Церкви в том виде, в котором оно существовало к концу X века. Вот некоторые особенности русского Крещения, получившие здесь локальное распространение.

В самые первые века существования Русской Церкви появился обычай, воспринятый юго-западной Русью от католических соседей. Он заключался в том, чтобы совершать Таинство Крещения через обливание, а не через погружение. Но это отступление от сложившейся практики Вселенской Православной Церкви встретило серьезное сопротивление со стороны и священнослужителей, и церковного народа. На Владимирском Соборе (1274 г.) было запрещено крестить обливанием.

В XV веке на Руси появился обычай иметь двух восприемников (крестных), который активно обличал митрополит Фотий. По древним установлениям восприемник должен был быть один: мужчина – у мальчика и женщина – у девочки. Тем не менее, эта традиция закрепилась и стала на Руси почти повсеместной.

В XVII веке, после реформы, проведенной патриархом Никоном (коснувшейся Крещения лишь косвенно), чинопоследование Таинства практически не претерпело никаких изменений и сохраняется в том виде, в каком оно сформировалось к середине XVII столетия.

Современные родители читают десятки разнообразных книг о том, как правильно и умело вырастить человека. Крестьяне русского Севера, похоже, лучше знали как.

Пеленание и купание

На Руси считалось, что от рождения и до года – самое важное время в жизни ребенка, поэтому младенец был окружен множеством обрядов, которые должны были защитить его от нечисти и сделать счастливым.

Например, необходимым считалось пеленание – оно, мол, распрямляет скрюченное тельце, и оберегает младенца от возможных уродств. Пеленать следует в старые тряпки, желательно – в одежду родителей. Еще лучше – в отцовскую рубаху. Новорожденного, только он появился на свет, заворачивали в отцовскую рубаху, чтобы она ограждала его от потустороннего мира, а отец любил и жалел младенца.

В некоторых деревнях, традиция велела пеленать ребенка в одежду родителей того же пола. Иначе несчастья не миновать. Пеленание мальчика в рубаху матери чревато: он может вырасти слабым и неумелым в работе, а девочке, спелёнутой в рубаху отца, грозит бесплодие.

Первое купание новорожденного – также залог его будущего счастья. В приготовленную для купания воду бросали монетки, чаще серебряные, чтобы кожа была чистой, а ребеночек богатый. В воду также клали хлеб, яйцо, стеклянные вещи, лили святую воду. Существовало убеждение, что теплая вода сделает ребенка добрым, а если обмыть его в первый раз молоком, он будет обладать нежной белой кожей.

Колыбель – защита от нечисти

Первый год жизни новорожденный проводил в колыбели, подвешенной к потолку. Не только потому, что в избе было тесно, мало места и много людей – люлька как бы отрезала ребенка от «иного мира», из которого он прибыл в «наш». Если новорожденного положить в кроватку, стоящую на полу или на земле, то нечистая сила может забрать его у людей и утащить в свой мир. Чтобы она точно не покусилась на младенца – для верности, под матрас клали нож или ножницы, а для сна и спокойствия – свиной хрящик и сон-траву. Иногда перед тем, как впервые уложить в колыбель младенца, в нее приглашали кота, чтобы он принял на себя все несчастия, которые могли обрушиться на ребенка.

Если ребенок плохо спал, плакал, это виновата крикса – страшное злое существо, с которым можно было справиться с помощью простенького приговора: «Криксы-вараксы! Идите вы за крутые горы, за темные лесы от младенца!» Кроме криксы, детей может пугать зыбочник – с ним бороться еще легче, всего-то нужно тщательно прикрывать пустую колыбель и не качать ее без младенца.

Кормление и первый шаг

Младенца принято было кормить грудным молоком. Отказ от грудного вскармливания считался большим грехом – не следовало прерывать особую эмоциональная связь между младенцем и матерью. Крестьяне верили, что она сохраняется даже в случае смерти одного из них. Умершая мать может приходить по ночам и кормить ребенка, а умерший младенец еще какое-то время ходит сосать грудь живой матери.

Если ребенок в год еще не ходил, родители «разрезали путы», которые, по поверью, сковывали младенца. Для этого ребенка ставили на лавку или пол и кто-нибудь из взрослых, чаще отец, ножом, ножницами или лучинкой делал между ножками ребенка движение, имитировавшее разрезание. Затем ему говорили: «Ну, теперь ходи: путо разрезано».

Земля и ближние

Когда ребенок входил в разум, его начинали обучать жить по-божески, по-христиански. Одно из основных правил – уважай старших. Крестьяне считали почитание отца и матери главной добродетелью. Уважать нужно не только родителей, но и всех стариков – без разбору, просто потому что они прожили долгую, трудную жизнь.

Полагалось также любить родную землю – она всех кормит, поит, одевает. «Глупа та птица, которой свое гнездо не мило» – говорилось на Руси. Нищих, убогих, потерпевших, вдов, сирот – всех учили привечать. Путников, постучавшихся в дом, не гнали – их следовало накормить, обогреть и дать ночлег. Помогали погорельцам и многодетным. «Добро творить – себя веселить» – так взрослые наставляли детей.

Христианство и народная магия

Конечно, детей приобщали к православию, читали им Псалтирь, молитвенники, рассказывали христианские предания, и жития. Однако не забывали и о других важных знаниях, без которых в деревне никак, старшие учили младших, как уберечься от лешего в лесу, от водяного – в озере, сохранить скот от падежа, вызвать дождь, спастись от злых лихорадок, защититься от собак и укусов змей.

Крестьянский кодекс также предписывал «хранить честь смолоду», что означало трудиться, и быть честным, потому что хуже нет, чем прослыть лентяем, прощелыгой и самознайкой.

Маленькие дела

Детей приучали трудиться уже с семи лет. Считалось, «маленькое дело лучше большого безделья». Если о какой двенадцатилетней девочке говорили, что она «непряха», а о мальчике, что он «только и может гонять бабки» – это было большим позором.

Мальчишки помогали отцам в полях. Растаскивали навоз по полю, а затем следили во время пахоты, чтобы комья земли и навоза не мешали плугу и не засыпали борозду. Заборанивали после пахоты поле. Уже к девяти годам ребята ставили петли на уток, стреляли из лука. В десять – ловили сусликов, колонков. Били рыбу острогой.

Пестуньи

Девочек привлекали к домашнему хозяйству еще раньше – с шести лет. Они пряли, пасли цыплят, с семи учились вышивать, к десяти должны были уметь мыть пол, посуду, гладить, доить корову, возиться с младшими. С 12 лет девочки, если была такая нужда, могли устраиваться в няньки – пестуньи, так их называли на севере.

Наем в пестуньи на время страды стоил от трех до пяти рублей. В Тверской губернии, например, няньке за работу в летний период полагалось семь пудов муки, отрез на платье в восемь аршин, кашемировая «шалинка», полторы меры яблок, а также картошка, выращенная ею на полосе хозяев. По окончании службы для малолетней няньки пекли ржаной пирог с капустой и хлеб, которые принято было отдавать с приговором: «Вот тебе хлеб и пирог и няньку за порог».

Ненаказанный сын – бесчестье отцу

Детей держали в строгости, приходилось их иногда и наказывать. Полагалось это делать отцу. Говорили даже: «Ненаказанный сын – бесчестье отцу». Однако сгоряча поднимать руку на детей было не принято. Происходило это очень редко, если повод был действительно серьезный: воровство, ложь, порча чужих или своих вещей. Наказание напоминало скорее ритуал.

Провинившегося укладывали на лавку, и отец задавал ему ремня, после чего ребенок должен был поблагодарить родителя за ученье и пообещать исправиться.

Как рожали,"доделывали", крестили, купали, кормили, и пеленали младенцев на Руси.

Рождение ребенка из древних времен славяне считали чудом и даром Божьим. Но одновременно с этим только родившийся младенец считался также опасным и нечистым, принадлежащим чуждому миру. Вот поэтому он в понимании общества нуждался в «очеловечивании и доделывании», подобно некоему мягкому материалу, из которого нужно было вылепить, «сотворить» человека.

Буквально вся жизнь женщины на Руси была сосредоточена на детях, потому как многодетность по тем временам была общест­венно необходима. И только она могла гарантировать воспроизводство населения после много­численных эпидемий и кровопролитных войн, которые из века в век уносили десятки тысяч жизней.

https://static.kulturologia.ru/files/u21941/0-deti-021.jpg" alt=" Похороны первенца. (1893). Ярошенко Николай." title=" Похороны первенца. (1893). Ярошенко Николай." border="0" vspace="5">

Таинство рождения

переходит из мира мертвых в мир живых".

Беременные деревенские женщины до самых родов находились в трудах и заботах, и рожать иногда им приходилось и в поле, и дома в одиночку, ну и конечно же с помощью бабок-повитух. Как правило, женщины рожали вне жилого дома. Чаще всего использовалась хорошо натопленная баня, или хлев. Чтобы женская плоть быстрее раскрылась и выпустила дитя, женщинам расплетали косы, распахивали сундуки и двери. Роженице обычно помогала бабка, знающая в этом толк.

https://static.kulturologia.ru/files/u21941/0-deti-006.jpg" alt=" Новое знакомство. (1885).

Повитуха должна была принять младенца, перерезать и перевязать пуповину, обмыть и "подправить" ребенка и еще пару суток присмотреть за ним, пока мать отлеживалась и приходила в себя.

Обрезание пуповины

Согласно ритуалам считалась, что пуповина ребенка должна быть отрезана ножом или серпом на расстоянии не менее трех сантиметров. Когда отсекали пуповину мальчику, то обязательно на дубовой плахе или же на топорище, а девочке - на ольховой доске или на веретене. Этот обряд подразумевал, что мальчик станет мастером на все руки, а девчушка - трудолюбивой рукодельницей. Перевязав пупок льняной ниткой, с вплетенными в нее волосами родителей малыша, повитуха тщательно его обмывала.

Обмывание

Немалое внимание уделялось первому омыванию ребенка, который должен был войти в мир людей. Повитуха в это время как бы пыталась "слепить" новорожденного. Она гладила его головку, придавая ей округлость, сжимала ноздри, формируя носик, равняла ручки и ножки. А после процедуры купания и формирования маленького тельца, дитя заворачивали в грязную отцовскую рубаху, так как считалось, что именно старая поношенная вещь будет служить связью между поколениями. Таким образом, ребенок пропитавшись духом отца, должен был быть приобщен к человеческому роду.

И что удивительно, в последующем младенца могли не купать до шести недель. При том он покрывался красной сыпью, которую называли "цветением" и в это время мыть его было запрещено категорически. Да и в дальнейшем ребенка не особо купали, его мыли со всеми домочадцами раз в неделю.

Доделывание" ребенка

В народе считалось, что дитя из утробы матери рождается "сырым", отсюда и пошел обряд в некоторых регионах "доделывания" и "допекания". Малыша заворачивали в пресное ржаное тесто, привязывали к лопате и сажали в теплую печь подобно хлебу. Недоношенного или слабого малыша мать "перераживала", трижды протаскивая свое чадо через ворот сорочки сверху вниз, тем самым импровизируя возврат ребенка в иной мир и повторное его рождение.

Наречение именем

Приняв роды и омыв младенца, повитуха шла к священнику, который должен был окрестить ребенка и дать ему имя. И лишь в редких случаях, когда дите было очень слабое и вот-вот могло умереть, повитухе разрешалось окрестить ребенка, окунув его трижды в купель, и дать ему имя.

https://static.kulturologia.ru/files/u21941/219416765.jpg" alt="Крещение младенца.

Крестными родителями новорожденного выбирали родственников, отдавая предпочтение молодым и холостым. Во многих местностях России было принято ребенку иметь одного крестного. Мальчика крестил крестный отец, а девочку - крестная мать.

Крестные родители должны были выкупить новорожденного младенца у бабки-повитухи на третий день после рождения и нести его в церковь. Согласно обычаю, по дороге к храму кумовьям запрещалось оглядываться и разговаривать. Само же крещение приравнивалось к рождению, которое уже было "настоящим", когда малыш должен был быть включен в мир людей. При этом крестные родители обязательно должны были подарить крестнику крестик, пояс и рубаху. Именно эти предметы отличали человека крещеного.

https://static.kulturologia.ru/files/u21941/0-deti-001.jpg" alt="Алексей Венецианов. «Первые шаги» (начало 1830-х)" title="Алексей Венецианов. «Первые шаги» (начало 1830-х)" border="0" vspace="5">

И существовало немало примет по которым определялась доля или ее отсутствие. Так, к примеру, если малыш рождался лицом вниз значило, что скоро умрет; если же с длинными волосами на руках, на ногах или в "сорочке" - будет счастлив; с перевитой пуповиной - будет солдат; дочь, похожая на отца, или сын, похожий на мать, - счастливы.

Очень часто доля получала свое воплощение в сваренной каше для "крестинного" обеда, на который приглашали всех глав семей деревни и после чего каждого наделяли частью каши, предназначенной для их детей. Таким образом каждый ребенок символически получал свою часть доли после очередного перераспределения.

Пеленание ребенка

В деревенском быту было заведено туго пеленать малыша почти до полугода в пеленки, сверху затягивая поясом - «свивальником». Дитя имело вид кокона и по предположению женщин это хорошо выравнивало ножки и ручки и должно было способствовать крепкому сну.

соску". Это была тряпочка, с завернутым в нее толченым сладким кренделем, или подслащенной простой кашкой.

Малышу очень рано приходилось испробовать коровье молоко, хлеб, и каши, и все то, что ели взрослые члены семьи. А ежели он был рожден летом, то и вовсе рассчитывать на грудное молоко ему не приходилось. Больше везло тем у кого в семье была еще одна мать, кормящая ребенка, тогда женщины кормили детей поочередно.

На хрупких женских плечах держалось все хозяйство, полевые работы и домашние, связанные с приготовлением еды, стиркой, уборкой, а также рождение и воспитание детей. Все эти тяготы жизни очень быстро подрывали их здоровье и женщины умирали достаточно рано.

Не менее интересна история о том 200 лет тому назад.

">

В царской России дети, рожденные вне брака, навсегда получали соответствующее клеймо в виде фамилии, которая словно «сообщала» социуму происхождение своего владельца.

И если благородные родители наделяли таких своих отпрысков усеченными фамилиями, все-таки указывающими на происхождение их рода, то неимущие сословия навсегда оставляли на внебрачных, ни в чем не повинных детях печать несчастья, порой даже в виде бранных слов.

Церковь на страже морали

Однако, неприязненное отношение к внебрачным детям на Руси было не всегда. Известно, что князь Владимир «Красное солнышко» был «прижит» князем Святославом Игоревичем от ключницы Малуши. Но это не помешало Владимиру стать Великим князем киевским, оставившим после себя многочисленное потомство как от наложниц, так и рожденное позже в нескольких церковных браках. И все его дети считались княжеского рода. Но уже в XVI веке отношение к детям, рожденным вне брака, стало меняться и тому немало способствовала Русская православная церковь . Поддерживая брачное сожитие, освященное церковным благословением, духовенство всячески подчеркивало свое несочувствие последствиям внебрачных связей, порой даже отказываясь крестить таких младенцев. Незаконнорожденные юноши признавались церковью запятнанными и не допускались к священническому сану. Такое же отношение было и к незаконнорожденным девушкам, которых молодые батюшки даже не рассматривали в качестве невест. Под влиянием церковных проповедей и в обществе постепенно поменялось отношение к внебрачному происхождению человека. Вскоре на всей территории Российской империи такие дети оказались «незаконными», даже для своих родителей они зачастую становились чужеродными, а в официальных документах их и вовсе именовали «зазорными».

Армия сирот

Только начиная с XVIII века незаконнорожденных детей в России с каждым годом становилось все больше. Этому немало способствовало создание регулярной армии, куда рекрутов забирали на 25 лет, а ведь это были молодые парни, которые накануне успевали обвенчаться. Их жены свои лучшие годы должны были проводить в одиночестве, ожидая супруга только на побывку. И зачастую, когда солдат уже украшенный сединой, наградами и шрамами впервые оказывался дома, то его встречал незаконный, «зазорный» ребенок, а то и не один. Но это если солдатка жила отдельно, а не в семье мужа. А в этом случае женщина любыми путями стремилась избавиться от ребенка. На рубеже XVIII-XIX веков убийства незаконнорожденных детей среди крестьян, мещан и в большей степени солдаток были повальными, и не потому, что матери ненавидели таких своих отпрысков. Их дальнейшая судьба заранее была настолько плачевной, что родители считали, что им лучше не жить. Если у «зазорного» ребенка не находилось попечителя, то он не имел права ни на что и не мог даже обучиться какому-нибудь ремеслу. Мальчики считались «казенными» детьми и их в первую очередь отправляли в армию, порой еще до совершеннолетия. Судьба девочек вовсе теряется во мраке.

Позорные фамилии

До XIX века незаконнорожденные дети простолюдинов не получали фамилии, а только клички. Их записывали в официальные документы и в дальнейшем каждому было понятно, кто этот человек. Наиболее распространенные клички «зазорных» детей, изредка превращенные потомками в фамилии были байстрюк, безбатьковщина, беспуток, выблюнок, выгунок, выпороток, выплыш, выстирок, закрапивник, зауголок, капустник, курвач, курвенок, марыш, замарыш. Иногда местные священники при крещении приписывали им в метрики свои прозвища и они тоже в дальнейшем становились фамилиями: Иудин, Иов, Христарадин. Позже, в семьях, где ребенок рос только с родной матерью и чужим ему отцом, его считали чужеродным наполовину. Такие дети не имели настоящего отчества и в метриках записывались обычно как Половинкин, или сын полу Анны, позже это превращалось в Полуанин, Полуварварин, Полунадеждин. Или же в метрике использовали девичью фамилию матери, иногда крестного отца, но опять же эти дети были их «наполовину», и тогда получались Полупьянов, Полоумнов, Полустроев, Полукроев и т.д.

Благородные наполовину

У русских аристократических династий ситуация с незаконнорожденными детьми была более гуманной. Высокородные отпрыски, пусть и не получали все титулы своих родителей, но редко бывали лишены какого-нибудь наследства, их всегда обучали и часто за границей. И все-таки практика отметить «зазорного» ребенка существовала и у дворян. Фамилии таких детей, даже если их родители - члены императорской семьи, образовывались усечением фамилии отца. Например, незаконнорожденные Трубецкие, тоже получавшиеся таковыми лишь наполовину, становились Бецкими. Голицыны - Лицыными, Долгоруковы - Рукиными, Потемкины - Темкиными. Часто образованные дворяне для составления фамилий своих бастардов использовали анаграммы. Например, Шубин - Нибуш, Чарналуский - Луначарский. Порой князья использовали для фамилий своих незаконных отпрысков географические названия, где располагались их родовые поместья. Так, например, незаконнорожденный сын светлейшего князя Григория Орлова и императрицы Всероссийской Екатерины II носил фамилию Бобринский, поскольку именно в Бобриках у него была земля и усадьба, которую ему подарили родители. Еще благородные, но незаконные отцы часто выискивали в своих родословных первоначальные, но со временем утерянные династические фамилии и приписывали их своим детям. Так все внебрачные дети императора Александра II от Екатерины Долгоруковой, а затем и их потомки носили фамилию Юрьевские, поскольку Юрьевы - было одно из прозвищ бояр Романовых, от которых вел свой род русский императорский дом. Только в начале XX века все незаконнорожденные дети стали получать те фамилии, которые им пожелали оставить их родители. И в них уже, зачастую не были зашифрованы обидные прозвища и данные о том, что они - родные лишь наполовину. Однако, предосудительное отношение к таким детям еще долго сохранялось в обществе и полностью исчезло лишь к концу XX века.